– Где? – женщина осмотрелась, и только тогда увидела бывшего мужа.

Он садился в дорогую красную машину вместе с какой-то красоткой, одетой в длинную шубу. Кэори так и не запомнила лицо незнакомки, но в памяти навсегда осталась шикарные русые волосы, что взметнулись под порывом ветра.

– Папа! – закричала малышка, но мужчина не услышал. Или же просто не обратил на них внимание, ведь его взгляд был прикован к другой женщине. – Папа, постой!

Кэори дёрнулась к нему, но крепкая хватка матери не позволило девочке сорваться к нему.

– Это не он, Кэори, – отстранённо произнесла мама.

– Но как же? – изумилась та. – Это точно папа.

– Нет, ты ошиблась.

В это время заревел мотор, и машина стремительно понеслась прочь от них, оставив девочку в полной растерянности.

Прошло двенадцать лет…

Кэори сидела в клинике рядом с кроватью матери, держа ту за руку. За всё время, что прошло после развода, они получили совсем скромную сумму. Отец исправно платил алименты, проблема была в том, что ему удалось с кем-то договориться, чтобы выплаты были в разы меньше.

Именно поэтому мать девушки перебивалась с одной работы на другую. Платили мало, но на скромную жизнь хватало. Она так и не вышла замуж во второй раз, хотя за ней ухаживало множество мужчин. И всё же мать полностью посвятила себя дочери, что и сыграло с ними злую шутку.

И вот Кэори сидит у остывающего тела, а по щекам бегут слёзы. Доктора не смогли спасти женщину без страховки и без гроша в кармане. Никто не помог в трудную минуту, они всегда оставались вдвоём, но теперь девушка одинока.

– Мама, – прошептала Кэори одними губами. – Прости…

– Ока Кэори? – в палату вошла женщина-врач с печальными глазами. – Меня зовут Эйми… мне очень жаль. Вот, – протянула планшет с несколькими бумагами, – подпиши, и мы сделаем всё остальное.

– Что с ней будет? – девушка не отпускала мать, что ещё час назад была жива.

– Кремация, – ответила врач. – Прости, но это всё, что мы можем.

– Спасибо, – пробормотала Кэори, взяв в руки бумаги. Она не могла поднять взгляд, предпочитая оставаться за «стеной» длинных волос, не желая никого видеть.

– Соцработники скоро приедут. Они помогут…

– Нет, – мотнула головой та. – Мне почти восемнадцать. Осталась пара месяцев. Я буду у себя дома.

– Но, Кэори, – попыталась возразить женщина. – Это будет тяжело, поверь.

– Разве вы можете меня понять? – девушка впервые подняла красные от слёз глаза. – Единственный родной человек в вашей жизни болел раком?

Да, она понимала, насколько грубо это звучит. Но в тот момент ей было наплевать.

– К сожалению, каждый человек сталкивается со смертью, – Эйми, как ни странно, не обозлилась. Наоборот, в её глазах Кэори и правда увидела понимание и сочувствие. – Рано или поздно мы остаёмся одни. С этим приходится жить.

– А если я не хочу?! – с вызовом воскликнула та.

– Тебе придётся, – взгляд женщины стал цепким и холодным. – Или ты предашь всё то, что сделала для тебя мама? Она всю жизнь посвятила одной тебе. И не простит, если ты наложишь на себя руки, – и, чуть потеплев, продолжила: – Тебе придётся смириться и бороться, хотя бы ради её памяти.

Кэори пробрал гнев. Нет, не на врача, а на саму себя. Как она могла об этом забыть? Почему позволила слабости коснуться её сердца? Поддалась страху? Может быть, но Эйми права. Мама умерла только из-за того, чтобы дать жизнь единственному ребёнку. И Кэори не имеет права обесценить все её труды.

– Если хочешь, я могу помочь…

– Не надо, – грубо перебила девушка и тут же пожалела о своих словах, но отступать не собиралась. – Просто оставьте меня.

– Как скажешь, – кивнула Эйми и вышла из палаты, прикрыв дверь.