«Это был величайший сюрприз за всю мою жизнь», – сказал в интервью после соревнований Федерико Роса.

Репортеры не знали того, что было известно тренеру великого спортсмена. Главными проблемами Сэмми, собиравшегося защитить титул чемпиона Чикагского марафона, были вовсе не вывих колена и кишечный грипп. Гораздо более серьезный урон нанес ему тот разгульный образ жизни, который он вел после победы на Олимпийских играх, вернувшись домой обожествленным героем и в придачу миллионером. Не далее как в июне он выпивал каждый вечер, а тренировки проводил в постелях с женщинами. В июле у Сэмми было четыре килограмма лишнего веса. Даже в августе он еще не мог обогнать самых заурядных атлетов. В сентябре Клаудио Берарделли, тренировавший Сэмми в Кении, заявил Росе, что, если спортсмену хватит глупости выступать в Чикагском марафоне, он просто не добежит до финиша.

Как же тогда Сэмми умудрился не просто добежать до финиша, но еще и победить? На этот счет у директора Чикагского марафона Гэри Пинковски есть своя теория.

«Сегодня Сэмми доказал свою стойкость», – сообщил он на брифинге после забега.

В спорте «стойкость» служит метафорой ментальному соответствию. По теории Пинковски выходит, что Сэмми преодолел физическую слабость психологической стойкостью. Определенно, именно так все и было. Если бы марафон судили по правилам боксерского матча, Кебеде выиграл бы все раунды, кроме главного, последнего, в котором Сэмми сразил его нокаутом. В предыдущих сражениях марафонцев со сходной динамикой атлет, оказавшийся на месте Кебеде, – более подготовленный и отражавший все атаки соперников, – непременно побеждал. Для любого хотя бы немного компетентного зрителя было очевидно, что Сэмми гораздо раньше выбрал весь лимит физических возможностей, чем Кебеде.

Нам отлично известны физиологические факторы, ограничивающие результаты в марафонском забеге. В их числе – истощение запасов гликогена в работающих мышцах. Если теория Пинковски верна, то биопсия, взятая из мышц Сэмми и Кебеде, показала бы более низкий уровень гликогена у победителя.

Но разве такое вообще возможно? Разве более слабый, более утомленный атлет способен победить в таком тяжелом и изнурительном соперничестве? Вплоть до последнего времени ученые, занимающиеся спортом, в один голос утверждали, что физически более слабый атлет не в состоянии выиграть у более сильного соперника благодаря неосязаемому лучшему ментальному соответствию. Начиная с 1920-х годов и кончая 1990-ми главным предметом науки о спорте оставались биологические модели степени выносливости, полностью исключавшие из участия в процессе мозг и сознание. В соответствии с этой моделью выносливость определялась исключительно физиологией и была ограничена жесткими константами, такими как максимальная скорость, которую спортсмен способен поддерживать на определенной дистанции до того момента, как у него проявится нехватка гликогена.

Более современная модель степени выносливости подразумевает взаимодействие сознания и тела через мозг. Эта альтернативная теория делает понятной «психобиологическую модель» благодаря работам ее создателя Сэмюэля Маркоры. Согласно его модели, истощение в ходе реального состязания на выносливость проявляется не в тот момент, когда тело исчерпало жесткий физиологический лимит, такой как уровень гликогена, а скорее тогда, когда атлет подходит к границе усилий, которые он готов или способен приложить. Конечно, никто не отрицает существования жестких физических лимитов, но ни один атлет не достигает их только потому, что прежде всего исчерпал свои чисто физиологические лимиты. Внешне неумолимое замедление как сигнал о близком истощении нельзя считать чисто механическим явлением, словно это замедление машины, израсходовавшей топливо; это еще и проявление сознания.