Турция, судя по всему, должна была бы проигнорировать требование французского императора. Во-первых, принадлежность ключей от входа в Вифлеемскую базилику была сугубо внутренним вопросом Турции, так как храм находился на её территории, а не на территории Франции. Во-вторых, какие-либо межконфессиональные разногласия не попадали под юрисдикцию светского лица, коим являлся император Франции. В-третьих, даже с учётом признанного покровительства императора Франции над католиками, правительство Турции могло переадресовать французские претензии непосредственно императору России: дескать, нам, мусульманам, вообще всё равно, чей настоятель будет главным в Вифлеемском храме, так что разбирайтесь между собою сами.

Впрочем, в действительности турецкое правительство попыталось дистанцироваться от участия в решении проблемы храма Рождества. Однако император Франции проявил настойчивость и очередное своё требование к туркам подкрепил отправкой в Константинополь новейшего французского линкора «Шарлемань»95.

В конце концов турки согласились отобрать ключи у православного епископа.

Как должна была поступить Россия в этой ситуации? Не обратить внимания на вбитый гвоздь? Согласиться с тем, что в результате один католический паломник становится выше по статусу, чем тысяча православных?96

Тогда в Константинополь срочно прибыл специальный российский посланник князь Меншиков, который потребовал от турецкого правительства восстановления status quo. Султан вроде бы прислушался к пожеланию России и отправил в Иерусалим новый фирман, возвращающий грекам ключи от храма. Но внезапно оказалось, что местные власти игнорируют султанский указ, и ключи по-прежнему остаются у католиков97.

По логике российского правительства, если в столь важном вопросе, который из-за французского императора приобрёл международное значение, не работают турецкие фирманы, то вместо них должен начать работать международный договор. Поэтому турецкому правительству было предложено заключить конвенцию, согласно которой подтверждалось бы право российского правительства ходатайствовать в пользу православной церкви на территории Турции98, а соблюдение status quo палестинских храмов становилось бы для Турции межгосударственным обязательством99.

Турция на это ответила категорическим отказом, усмотрев в российском предложении грубейшее нарушение своего суверенитета.

Только тогда, чтобы добиться сговорчивости от османов, император Николай I отдал приказ своим войскам вступить на территорию независимых придунайских княжеств, на тот момент находившихся, как уже упоминалось, под совместным российско-турецким протекторатом.

В настоящее время общепринятая история Крымской войны рассказывает, что все участники антирусской коалиции попали в неё чуть ли не случайно, по стечению обстоятельств.

Турция якобы стремилась защитить свой суверенитет от российских притязаний; Франция оказалась во власти амбиций Луи-Наполеона, который после провозглашения себя императором нуждался в каком-либо крупном международном успехе; Британия всего лишь защищала свои торговые интересы; Сардиния поспешила примкнуть к победителям, чтобы поднять свой международный авторитет и заодно получить что-нибудь в свою пользу на Парижской мирной конференции. Даже войска Мехмета Али Египетского прибыли в Крым исключительно потому, что Мехмет Али, как оказалось, всегда считал себя верноподданным слугой султана.

На самом же деле несложно обнаружить, что все действия будущих коалициантов координировались задолго до начала войны, и общей целью этих действий было оказание тотального прессинга в отношении России.