У меня иногда бывало что-то подобное, когда происходила явная несправедливость, изменить которую я не в силах. Но тогда хотя бы было можно возмущаться, придумывать, как действовать, агитировать людей помочь все исправить, бежать за советом и помощью к родителям, в конце концов! А тут можно было лишь биться головой об стену, потому что…

А-а-а-а-а! Параллельный мир! А-а-а-а-а! Заговор, в который втягивают людей из параллельного мира! А-а-а-а-а! Лучше бы я сошла с ума, потому что от этого лечат… а если мы сейчас полезем копать глубже, чаще, дальше, то… Уф… да даже если не полезем, все равно в любой момент на нас могут выйти спецслужбы, и тогда… У меня контракт с парнем из параллельного мира!.. А-а-а-а-а! Я опасна для общества… Я подставила маму, папу, Эмиля… Азалию!.. Что мне делать?!

— Слушай, я понимаю, у вас тут этому не учат, но у тебя сейчас лицо такое… Короче, стукни меня, тебе полегчает, вот увидишь!

Вячеслав смотрел на меня странно-задумчивым взглядом, полным скрытого сочувствия. Женщина не должна вызывать таких эмоций… Желание все бросить и кинуться делать что-то, что сделает ее счастливой, — да, но с вот такой вот унижающей жалостью на меня еще никто не смотрел!.. Тем более провоцируя при этом нарушить закон!..

— Мне не за что на тебя злиться, да еще настолько, чтобы не контролировать собственное проявление агрессии!.. — процедила я, чувствуя, что кипение внутри достигает последней стадии. Еще немного — и…

— То есть вот совсем-совсем не за что? За то, что я ворвался в твою жизнь, испортил ее, втащил тебя в непонятные тайные разборки… Нет?

Он стоял, смотрел мне в глаза и нес какой-то явный бред, потому что это же я договорилась об операции, выкупила тот контракт, притащила его к себе домой, сама лично видела, как он ничего не понимал из разговора со своим партнером по игре…

Кровь шумела в ушах, сердце билось часто-часто, лишая меня способности здраво мыслить и рассуждать, паника нарастала с каждым мигом…

Перед глазами мелькали картинки, как к нам врываются безопасники, как вытаскивают из дома отца, мать, сестер… меня… Как нас увозят куда-то в неизвестность, потому что мы знаем или можем знать что-то опасное для общества. Мы — угроза обществу…

Я влезла во что-то, что может разрушить мой милый уютный скучный мирок, который так меня бесил еще совсем недавно именно свой стабильной затхлостью.

— Хорошо… А теперь?!

Вячеслав схватил меня за плечи, притягивая к себе, а потом обнял и поцеловал, крепко, так что у меня дух перехватило. Сначала я попыталась вырваться, уперевшись руками ему в грудь, а потом… Потом вдруг вся эта паническая волна внутри меня вспыхнула, и я обняла парня одной рукой за шею, а ладонь второй положила ему на затылок, уже сама удерживая и не позволяя вырваться. Если уж кому-то взбрело в голову меня поцеловать без разрешения, то пусть хоть дальше все происходит под моим контролем…

Правда, Вячеслав совсем не хотел уступать, он приподнял меня, сделал несколько шагов, и мы оказались зажаты между кабинкой с ванной и обычной раковиной. Все это, почти не разрывая поцелуя… Глядя в затуманенные карие глаза, чувствуя чужие руки на своем теле, сама впиваясь губами в чужие губы, а ногтями царапая кожу на чужой спине, я прямо физически ощущала, как мне становится легче… Словно я выдыхала эту проклятую панику, словно она выходила из меня, изгоняемая жаркой волной возбуждения.

— Все! — я решительно отодвинула парня и глубоко вдохнула. Вячеслав послушно замер рядом, потихоньку приходя в себя и восстанавливая дыхание. Я опустила взгляд и тут же быстро снова уставилась ему в глаза, потому что… потому что возбуждение еще не совсем отступило, а тут такое…