— Что ж, смертник ваш, делайте с ним что хотите, а потом, если посчитаете нужным, можете вернуть его нашему центру, со скидкой за перепродажу.

Мы поулыбались друг другу деснами, я собрала все бумаги и на негнущихся ногах, с прямой спиной и сжатыми зубами пошла в операционный блок, где уже готовили мою «покупку» и мельтешила Азалия, счастливая и не совсем еще осознающая, насколько она попала.

— Живой… Евгеника, он же живой! — дошло до нее, как до жирафа, когда все уже было готово к операции, Эмиль стоял с камерой наперевес, а я замерла в уголке, не отсвечивая.

— Вот и не сделай его мертвым! Лечи давай, — рыкнула я на подругу, и та, глубоко вдохнув, собралась и приступила к починке черепа.

Я старалась на это все не смотреть, иначе меня бы стошнило… прямо на пациента или рядом… потому что там было месиво, кроваво-костное месиво, на которое нормальный, не подготовленный к такому, человек смотреть не должен. Только стуканутые на всю голову медики могут в этом копаться и еще определять, что именно они выловили.

— Я использую специальные импланты, вживляя их в сохранившиеся в целости кости черепа. Сверху покрываю все это специальным веществом, моим личным изобретением, схожим по составу с костной тканью…

Уф, в общем, я поняла только то, что Азалия по новой собрала парню череп. И он не умер во время операции… Правда, учитывая бардак внутри его головы, я не очень понимала, зачем и кому может понадобиться подобная операция, но мало ли… Я не медик.

Главное, что этот несчастный даже очнулся! И мы засняли, как он открывает глаза, как смотрит на нас сначала мутно-недоумевающе, а потом вполне осмысленным взглядом. Но я не сразу сообразила, что это не совсем правильно. Только когда он заговорил…

И тут я поняла, что попала… по-крупному попала. У меня в собственности смертник с красным контрактом, и мне надо как-то объяснять семье, куда я дела столько денег и зачем приобрела себе молодого парня.

6. Глава 6

Евгеника:

Странно, но мама мою покупку одобрила. Правда, поняла она ее как-то очень по-своему, но глубокомысленно покивала, переглянулась с отцом, который уже было начал возражать, и объявила, что решение я приняла правильное.

Флиртовать с равными можно, но увлекаться опасно — мальчики потом могут возомнить о себе невесть что, начать надеяться на большее… Нет, равного надо «пробовать» лишь после того, как приняла решение выходить за него замуж. Но вступать в брак девственницей прямо-таки неприлично, надо уже знать, что ты хочешь от мужчины и что он должен делать, чтобы доставить тебе удовольствие.

Мама говорила все это спокойным ровным голосом, словно мы про мою учебу говорили или обсуждали что-то связанное с работой. А я крутилась, краснела, бледнела и чувствовала себя очень неуютно. Мне было неудобно обсуждать эту тему даже наедине с матерью, и уж тем более за обедом. Хорошо, Эмиль отказался зайти в гости, оставшись в операционном блоке с Азалией. Хотя, если уж честно, его бы я стеснялась меньше, чем отца.

— Прислугу использовать для подобного тем более моветон, — продолжала между тем вещать моя матушка. — Этих людей надо всегда держать на расстоянии, иначе они перестанут нормально выполнять свою работу.

Я согласно покивала, через силу проглатывая тщательно пережеванное мясо. Вкусное, что самое обидное. Просто под такие разговоры у меня кусок в горло не лез.

— Купить отброс… Конечно, это вызов. Но я от тебя все время подсознательно ожидала чего-то… — мама прищелкнула в воздухе пальцами, пока подбирала нужное слово, — чего-то подобного. Конечно, брать надо свеженького, напуганного… Дать его предварительно осмотреть Азалии — очень разумная мысль. Она же ничего у него не нашла? — мать, наконец-то, сменила монотонный тон на слегка заинтересованный.