Кто везет, на том и едут – это как раз про Олю. Борис бессчетное количество раз ей на это указывал. И говорил, что это чистой воды инфантильность и безответственное отношение к себе – позволять собой пользоваться. И что умение говорить «нет» – это такой же жизненно необходимый навык, как умение чистить зубы и подтирать зад. «Подумай сама, – говорил он ей. – А если бы я позволял с собой так обращаться? Я бы людей резал, а не спасал!». Тогда, когда они еще были женаты, и Борис на правах старшего и, как он считал, умного и опытного пытался ее воспитывать и учить жизни – тогда Олю это страшно бесило. Она и слушать ничего не хотела. «Что ты понимаешь в редактуре текстов! – кричала она ему. – Ты даже пишешь с ошибками, а уж про твой кошмарный почерк я вообще молчу!» «Я разбираюсь в людях!», – безобразно самодовольно отвечал ей Борис.

И только потом, когда они были уже разведены, Оля вдруг вспомнила советы бывшего мужа. И у нее даже получилось этими советами воспользоваться. Категоричное «нет» Оле давалось по-прежнему с некоторым усилием, но она уже определённо делала успехи. Десять лет назад она бы в ответ на просьбу заместителя начальника редакции просто сказала бы «Да, конечно, сделаю».

Прежде чем садиться снова за работу, Оля за каким-то бесом еще раз открыла вкладку в социальных сетях. И нашла то фото с велосипедом. Впрочем, велосипед на этом фото почти не виден, а вот Борис – крупным планом. Широкие плечи, обтянутые яркой желто-салатовой облегающей майкой, шорты, до середины обнажающие мощные бедра, модные спортивные очки, стрижка с бритыми висками, сексапильная борода.

Ни за что не подумаешь, что на этом фото – хирург. А не звезда велоспорта. Или какой-нибудь модный блогер. Чтоб тебе пусто было, Боренька. И Тасе заодно – зачем она вчера про тебя вспомнила?!

Работала Оля до позднего вечера. Спать легла с совершенно гудящей головой, утешая себя тем, что заработала денег. Все-таки двадцать пять процентов она себе выбила.

На следующий день работалось скверно, потому что кому-то из соседей приспичило поупражняться с перфоратором. Не спасали даже наушники с активным шумоподавлением. В реальный мир Олю вернула Касси, запрыгнувшая на стол.

– Что, пришло время обеда? – Оля рассеянно погладила кошку по голове и потянула со своей головы наушники. И, сняв их, уяснила две вещи. Перфоратор смолк – это раз. Дверной звонок заливается вместо перфоратора – это два.

Касси встревоженно мяукнула.

Как выяснилось спустя полминуты, тревожилась Касси не зря.

В дверь звонила Тася. И, едва Оля открыла замок, соседка быстро юркнула в квартиру.

– Закрой!

Дверь квартиры напротив ходила ходуном, из-за нее слышались какие-то невнятные крики. Оля закрыла дверь и обернулась к Тасе.

Твою ж мать…

У Таси были в кровь разбиты губы, красные полосы стекали с обоих уголков рта, словно у девушки выросли какие-то длинные алые клыки. И левую руку она прижимала к себе, придерживая правой.

– О господи… Тася… Надо вызывать полицию.

– Не надо! – Тася попыталась протянуть руку к Оле и охнула от боли. – Пожалуйста, не надо, Липочка!

– Ну тогда «скорую»! У тебя, похоже, рука сломана.

– Нет, нет! – торопливо говорила Тася. Из-за разбитых губ она стала пришепетывать. – Это просто… Ушиб.

– Угу, упала и ударилась, – Оля выдохнула, чтобы успокоиться. – Ладно, пойдем, я тебя умою.

Оля умыла Тасю и даже осмотрела руку. Потом сделала соседке чаю и полезла смотреть в Интернет признаки перелома. Ни черта не поняла толком, но вроде бы так выходило, что это не перелом, просто сильный ушиб.

Глядя, как Тася аккуратно пьет чай, придерживая одну руку другой, Оля вдруг как-то некстати подумала о том, что вот Борис бы точно определил, перелом это или нет. Несмотря на то, что он хирург. Ну или бы позвонил кому-нибудь, кто точно смог сказать. Или сказал бы: «Собирайтесь, поехали в больницу». У Оли не было ни малейших сомнений, что Тасе бы Борис помог. И, может быть, даже провел бы разъяснительную беседу с Геной. Когда Борис еще жил тут, Гена с Тасей только поженились. И Геннадий вел себя более-менее прилично. Это потом, с каждым годом, понемногу, его поведение по отношению к Тасе менялось. И вот до чего дошло.