– Ч-что за Виктор? – заикаясь спросила я и отвернулась, не в силах выдержать его близость. Аура мужчины подавляла. Она была неправильной, но, что именно с ней не так, я не могла сказать. Игнорирующая потерю голоса подруга, продолжала беззвучно кричать и извиваться на полу, так яростно, словно пыталась вырваться из невидимой сети. – Кроме нас с Аксель здесь никого нет. Пожалуйста, отпустите хотя бы ее.

– Сколько самопожертвования. Я сейчас расплачусь! – поаплодировал незнакомец, прежде чем склониться к моему уху и промурлыкать. – Не пытайся меня обмануть, детка. Я чувствую его запах. Довольно слабый, но это определенно Вик.

– Вы же слышали наш разговор.

– Я слышал только последнюю фразу, когда после твоего прикосновения начал таять лед.

– Клянусь вам, мы в этом замке меньше часа и не знаем никакого Виктора. Если здесь кто-то есть, то, скорее всего, он прячется, – я ткнула указательным пальцем в потолок. – Наверху?

Блондин проследил за моим жестом. Нахмурился. Медленно опустил голову. Прошелся взглядом по всему залу. И чем дольше он смотрел, тем больше замешательства отражалось в его глазах.

­– Орочья задница. Замок Толль превратился в настоящий клоповник. Сколько я здесь торчал? – он снова уставился на меня. – Какой сейчас год?

Вот же черт, лучше бы я не говорила…

Кажется, у лекарей это называется «нервный шок». Когда ты узнаешь что-то такое, что заставляет тебя сходить с ума. На будущее – желательно, не вызывать это состояние у человека, угрожающего тебе убийством.

Синие глаза незнакомца заволокло беспросветной чернотой. Ветер снова засвистел в ушах. Из камня на полу начали вырываться языки настоящего пламени.

Яростно ощерившись, он запрокинул голову и отчаянно зарычал.

– Два гребаных века вампиру на клык. Тупой болван Виктор за это ответит!

Воспользовавшись тем, что меня никто не держит, я сорвалась с места и кинулась к Аксель, но не успела сделать и пары шагов, как впечаталась в невидимую мягкую стену. Меня отпружинило, но сдаваться я не собиралась. Снова рванула вперед и замолотила по барьеру. Никакой реакции. Он даже не шелохнулся, а вот пальцы у меня заныли. Магии не нравилось, когда ей сопротивлялись.

За спиной раздалось зловещее:

– Подойди.

Тело зажило своей жизнью. Меня оторвало от стены, развернуло и понесло обратно к блондину. Дыхание сперло – определенно от страха, – пульс ускорился, сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Он схватил меня за руку, поставил перед собой, возвышаясь на полторы головы, и склонился к самой шее.

– Пожалуйста, – скулила я еле слышно, чувствуя, как его нос касается моей кожи. – Мы никому ничего не расскажем. Только выпустите нас.

– Как странно, – словно не слыша моих слов, задумчиво протянул блондин. – Грязная, немытая, а пахнешь…. Обычно, светлая магия воняет прогорклым маслом, а от твоей лакрицей несет. Но знаешь что?

– Ч-что?

Мужчина издал веселый смешок. Отодвинулся, но хватку с руки не убрал.

–– Лакрица – частый ингредиент запрещенных зелий, – сообщил он заговорщицким шепотом. – Все темные маги обожают ее.

– Вы темный маг? – с трудом выдохнула я. – Чернокнижник?

– Темнее, чем самый черный омут, - гордо выдохнул он.

В голове будто что-то щелкнуло. Набатом зазвучали слова Гвидо: «Слепая Карга, старейшая маг-императорская провидица, еще пятьдесят лет назад предсказала возвращение этого Рокса... Или Локса. И ожидающие Сокрию перемены».

– К-как вас зовут?

– Какая любопытная, – усмехнулся незнакомец. – Я – Кайнокс Стирр. Запоминать не обязательно, все равно долго ты не проживешь.

– Боги милостивые!

Он притворно округлил глаза и покачал головой.