«А какого хрена я тут делаю?!»
– Привез.
– Покажи.
– Пароль.
– Что – о-о?!
«За лоха меня держит, что ли? Игнат еще при погрузке раз пять повторил – придет за грузом, скажет „Воркута, восемь лет вечной мерзлоты“, тогда можно отдавать. А для шибко умных и наглых в левом рукаве уютно лежит обмотанный изолентой полуметровый кусок арматуры…»
– Без пароля не отдам.
Золотозубый нахмурился, покачал головой, засмеялся:
– Молодец! Все правильно делаешь.
«Без тебя знаю. Потому и работаю седьмой год перевозчиком, что делаю все только правильно. В этом деле только расслабься, и готово – не клиенты, так менты грохнут. И еще неизвестно, кто из них хуже…»
– Да, – явно паясничая, продекламировал грузополучатель, – разве можно забыть такое – Воркута, восемь лет мерзлоты…
– Неправильно.
– И опять молодец…, считаешь, что без слов «вечной мерзлоты» пароль не сработает?
– А ты на кодовом замке из десяти цифр набери девять, и обижайся, что не открывается.
– Ладно, скажу по правилам, а то ты слишком уж серьезный – Воркута, восемь лет вечной мерзлоты. Нормально?
– Сойдет.
– Еще бы! Это ведь мои личные восемь лет, это я их вместе с зубами в воркутинской тундре оставил. Ладно, давай товар.
Разные попадались Саше Гречневу клиенты – и веселые, и пьяные, и вежливые, и наглые. И с каждым Саша вел себя в меру адекватно.
Сейчас Саша невзлюбил грузополучателя люто. Вот же – вроде бы ничего обидного не сказал, но тон, но поведение…
– Не я клал, не мне выдавать. Тебе надо – сам сумку и бери. Вон она, на заднем сиденье.
Золотозубый опешил. Работать руками в его планы явно не входило.
Взгляд снаружи. Полищук
– На моем месте дяденька Станиславский уже раз пять крикнул бы – не верю! Актеров со сцены! Занавес! – а я все тяну, – сам себе тихонечко бубнил Полищук. Бубнил под нос, из укрытия внимательно наблюдая за идиотской картиной, развернувшейся там, где в любое мгновение должны оказаться его парни в масках.
Картина и впрямь была любо-дорого посмотреть. Хотел Топорков театр? Нате, получите. Тут тебе и заклятые друзья, причем без обычной охраны, и девушки, угробившие немыслимо дорогой автомобиль, и даже курьер собственной персоной.
Миникамера исправно писала картинку, направленный микрофон ловил каждое слово «артистов» – только товар появляться не спешил.
Потому-то и тянул время Полищук, не давал команду.
А обстановка на сцене накалялась. Курьер с Сандро явно повздорили, нашла коса на камень – вон как набычились, разговаривают сквозь зубы. Михай между ними в полной растерянности. Что случилось? Полищук момент разлада пропустил – и ладно, все равно потом в записи поглядит.
В наушнике что-то заворочалось, зашуршало конфетными обертками, потом прошептало хриплым голосом Снипа:
– Первый, нештатная ситуация нарисовалась. Посторонние на объекте.
А то! Такое впечатление, что это не пустырь, а Красная площадь!
Полищук оглянулся в сторону Снипа и выругался. От опушки лесопарка в их сторону целеустремленно спешил парень с шапкой волос соломенного цвета. Через плечо у него висела черная сумка спортивного типа. Типичный работяга.
– Вот урод! – это снова Снип. – На руку мне наступил! Даже не оглянулся, чешет как танк на учениях.
Снипу за маскировку минимум грамоту – рассеянно подумал Полищук. Что значит армейская школа…
Перехватить хлопчика уже не было никакой возможности. Ладно, может, прочешет своим путем…
Полищук еще раз, теперь уже в бинокль посмотрел на парня. Дышит тяжело, вспотел. Сумка, видать, тяжелая. Сумка…
Он перевел взгляд на дорогу, снова на парня. В мозгах зашевелилась безумная мысль – а что, если именно это и есть курьер?! А тот, на машине – для отвода глаз! Офигеть! Вот это комбинация…