Пока испытуемый нажимает цифры и стрелки, электроэнцефалограф делает стандартную запись, осциллограф выдает стандартную кривую, а компьютер, следуя стандартной программе, вычисляет средний вызванный потенциал, сужая область исследования… Основное внимание сосредоточено на «временных окнах», определяемых усредненными компонентами вызванного потенциала. Затем ученые анализируют взаимосвязи волновых паттернов во время выполнения каждой отдельной задачи. В основе анализа лежит усовершенствованный алгоритм математического распознавания паттернов, который называется SAM. Эта программа сравнивает волны, исходящие из различных областей мозга, и извлекает из общего шума слабые сигналы, связанные с задачей.

И так далее. Действительно, как замечает Лэйнг, это язык ада, язык интеллекта без сердца. Безусловно, эти исследователи не причиняют вреда испытуемым, большинство из которых, судя по всему, взрослые добровольцы из среднего класса. Но все может измениться, если однажды кто-нибудь сочтет полезным или, возможно, просто интересным изучить мозговые волны, возникающие при болевых ощущениях. В конце концов, не один ученый в этой стране ставил опасные опыты на людях, часто заключенных или бедных небелых, не получив предварительно их информированного согласия, – об одной такой обширной программе рассказывается в недавно изданной книге. В области ядерной энергетики и генетических исследований, где на карту поставлены репутации, Нобелевские премии, а теперь и большие состояния, мы слышим много рассуждений о «приемлемых рисках», как будто морально приемлемо навлекать болезни или смерть на значительное число людей, если вы не знаете точно, кто это. Это все равно что стоять с завязанными глазами посреди переполненного стадиона и наугад палить из пулемета.

Наши повседневные интуитивные модели высшей человеческой деятельности крайне неполны, а многие понятия в наших неофициальных объяснениях не выдерживают критики. Свобода воли или воление – одно из таких понятий; люди не в состоянии объяснить, чем оно отличается от стохастического каприза, но твердо убеждены, что отличается. Я предполагаю, что эта идея берет свое начало в устойчивом примитивном защитном механизме. Вкратце, в детстве мы учимся распознавать различные формы агрессии и принуждения и привыкаем испытывать к ним неприязнь, независимо от того, подчиняемся мы или сопротивляемся. Позже, когда нам говорят, что наше поведение «контролируется» таким-то набором законов, мы включаем этот факт в нашу модель наряду с другими признаками принуждения… Хотя сопротивление логически бесполезно, негодование сохраняется и рационализируется дефектными объяснениями, поскольку альтернатива эмоционально неприемлема.

В этом скользком маленьком абзаце скрыта логическая ошибка, известная как «предвосхищение основания», – иными словами, попытка выдать за доказанное то, что еще необходимо доказать. Кто сказал, что наше поведение «контролируется»? Кто сказал, что эти «законы» вообще законы, не говоря уже о том, что они собой представляют? Кто сказал, что это «факт»? Это вовсе не факт, а умозаключение, гипотеза, в данном случае не более чем догадка. И так далее, и так далее. В том же духе Мински продолжает: «Когда будут созданы умные машины, – рассуждает он, снова затрагивая важный вопрос о том,