Такая настройка проводилась с учетом возможных негативных сценариев (соревнования перенесли в другой зал; команда прибыла с опозданием и сократилось время на разминку и т. п.), чтобы спортсмен был готов к неожиданностям. Также приветствовалось создание индивидуальных метафор, образных ярких картин выступления. Словом, выстраивалось качественно проработанное по всем пунктам Возможное Я.

Борис Шахлин, советский гимнаст, семикратный чемпион Олимпийских игр, так описывал свою идеомоторную настройку: … «даже на расстоянии ощущаю в своих руках холодный гриф перекладины и скрытую теплоту деревянных ручек коня… Мои мышцы испытывают привычное напряжение, входят в привычный ритм. Мне кажется, что я уже на снаряде, что я выполняю свое упражнение. Для зрителей я недвижим.

Но когда упражнение в уме закончено, и я чувствую счастливый прилив свежести и вдохновения, тогда я делаю свой первый шаг к поджидающему меня снаряду». (Белкин А. А. Идеомоторная подготовка в спорте. – М.: Физкультура и спорт, 1983)

Интересно, не здесь ли кроется секрет необыкновенного успеха советской спортивной гимнастики?

Тогда же было проведено множество опросов спортсменов разных видов о том, что происходит у них «в голове», когда они настраиваются перед соревнованием. Было выявлено, что начинающие и молодые спортсмены практически не используют мысленную тренировку, так как не умеют детализировать свои ощущения. В то же время, многие состоявшиеся мастера, «элитные» спортсмены, как выразились бы сейчас, интуитивно создают подробные образы успешного выступления.

Григорий Федотов – советский футболист, нападающий, тренер, капитан команды ЦДКА (предшественник ЦСКА), Заслуженный мастер спорта СССР – писал: «Перед ответственным матчем я старался мысленно представить себе весь ход игры и ее отдельные моменты. Я всегда разбирал слабые и сильные стороны своего „противника“, всей команды в целом, но особенно игрока, который по ходу игры непосредственно со мной соприкасается. Так, если я играл центрального нападающего, то меня в большей степени интересовал центральный защитник, действия которого я и старался предугадать перед игрой. Представляя мысленно игру защитников, я старался продумать варианты тактики и технические приемы, которые в лучшей мере мне помогут добиться результата в ходе игры». (Там же).

Такой тщательный подход к матчам сделал этого футболиста настоящим виртуозом игры, обладающим не просто технической подготовленностью, но также совершенством движений и удивительным игровым чутьем, которое можно объяснить тем, что весь возможный ход встречи он предварительно отрабатывал мысленно.

Николай Старостин в автобиографии «Футбол сквозь годы» так отзывается об этом мастере: «Я уже говорил, что в своё время не мог налюбоваться игрой Григория Федотова. Не в том дело, что он забивал имевшие дорогую цену голы, и даже не в том, что, наблюдая за ним, нельзя было не испытывать эстетического удовольствия. Федотов надолго предвосхитил футбол будущего, внес в игру столько нового, сколько не снилось самым прозорливым тренерам».

Второй убедительный пример опыта успешного применения метода Возможного Я – знаменитая «система Станиславского».

Центральная идея великого теоретика и практика театрального искусства – создание у актера «правильного внутреннего сценического самочувствия» через подлинное переживание. Актер должен не исполнять, а проживать роль; подключать свои подсознательные стремления, следовать естественным движениям души, а не просто изображать персонажа; быть не ремесленником, а творцом. Такое самочувствие достигается через использование специальной психотехники (термин Станиславского). Сегодня мы бы сказали, что суть этой психотехники – создание Возможного Я.