В данной книге мы демонстрируем, как правительства, настроенные на репрессии вместо реформ, фальсифицируют выборы и как диктаторам удается не только выходить сухими из воды, но и укреплять свою власть. Великая ирония нашего времени заключается в том, что во многих странах распространение выборов не привело к смещению деспотической власти, а упрочило ее позиции. Как мы уже отмечали и снова вернемся к этому в заключении книги, так происходит, потому что выборы создают иллюзию легитимности, тем самым открывая доступ к международной финансовой помощи, и помогают правительству в широкой мере воспользоваться механизмами, разобщающими оппозицию.

Если у вас за плечами нет богатого опыта наблюдения на выборах, часть историй о фальсификациях в следующих главах, скорее всего, удивит и возмутит вас. Одни тактики поражают оригинальностью, другие – дерзостью. В Мадагаскаре оппозиционному лидеру не дали посадить самолет. В Либерии объявили результат подсчета голосов, в котором было в 17 раз больше бюллетеней, чем зарегистрированных в стране избирателей. В Пакистане убили крупнейшего лидера оппозиции. В Беларуси госслужащие получали прямые указания о количестве голосов, которые диктатор ожидает увидеть в итоговом отчете. А в Экваториальной Гвинее чиновника избирательного комитета заставили подписать протокол с официальным результатом под дулом пистолета.

Но, как покажет последующий анализ, зачастую самыми эффективными являются тонкие электоральные манипуляции. Поэтому важно изучить механизмы фальсификаций во всей их полноте и разнообразии – как по различным регионам, так и по историческим периодам. Скажем, оппозиция до сих пор прискорбно часто подвергается физическому насилию, запугиванию и преследованиям, однако доля таких случаев сократилась с 30 % в 1992–1996 годах до 23 % в 2012–2016. В то же время распространенность подкупа избирателей остается стабильно высокой, едва изменившись – с 40,3 % в 1991–1995 годах до 39,9 % в 2011–2015. (см. Приложение 14). Частично это объясняется тем, что, с точки зрения лидера, откровенное насилие влечет особенно высокие репутационные потери как внутри страны, так и в международном сообществе, а также снижает доверие к результатам выборов. В то же время подкуп избирателей – зачастую настолько обыденное явление, что редко вызывает осуждение со стороны журналистов и наблюдательских организаций. В таком контексте у авторитарного лидера появляется сильная мотивация заменить силовые формы влияния более мягкими выборами, насколько это возможно.

Если посмотреть на наши данные в другом разрезе, мы обнаружим аналогичные тенденции в плане географических особенностей. Скупка голосов все еще часто встречается в большинстве стран мира, но доля существенно разнится. Например, в странах Африки южнее Сахары более двух третей выборов в 2012–2016 годах прошли со значительным электоральным подкупом, а в других регионах показатель оказался гораздо ниже – например, 29 % на Ближнем Востоке и 36 % в Латинской Америке (см. Приложение 14). Эти различия отчасти относятся к разному уровню социально-экономического развития и к ожиданиям избирателей по оплате их поддержки. К примеру, в большинстве африканских стран голос в среднем обходится дешевле ($1–5), чем в Латинской Америке ($5–15), поэтому для кандидатов, баллотирующихся в Африке, такая стратегия менее разорительна[57]. Однако эти схемы также берут начало в исторической эволюции политического процесса. Если в местных нормах закреплена раздача «приятных мелочей», то они могут даже не восприниматься в качестве подкупа. Применяя скупку голосов в таком контексте, кандидат получит больше пользы и меньше риска.