Одновременно Глебу Бокия было приказано:

а) найти организаторов хищений (а не «маленькую рыбешку» типа посыльных, учетчиков, рядовых оценщиков алмазов – в списке Бокия фигурировало свыше 100 человек);

б) составить полный список «комчиновников», которые забирали ценности без надлежаще оформленных бумаг или вообще по телефонному звонку;

в) дать перечень предложений по созданию системы защиты от будущих хищений.

Организаторов нашли быстро. Ими оказались три дореволюционных российских «бриллиантовых короля», взятые на работу в Гохран как ведущие эксперты: Пожамчи, из обрусевших греков, до революции владел целой «бриллиантовой фирмой» и имел фабрику по огранке алмазов в Антверпене (Бельгия); оценщик алмазов и бриллиантов Александров; а также другой оценщик – Яков Шелехес. По утверждению отдельных журналистов и историков последний был другом Якова Юровского. Вполне может быть, т.к. в отличие от первых двоих, третий до Октябрьской революции работал простым часовщиком. Кроме этого, судьбой последего очень активно интересовались и пытались спасти от расстрела отдельные высокопоставленные советские чиновники. Об этом мы расскажем ниже.

Всех троих взяли с поличным. На рабочих местах и дома при обысках нашли неучтенные или уже вынесенные из Гохрана бриллианты, «левые» накладные, переписку на бланках Наркомфина с заграничными партнерами. Главное же, все трое отвечали за оценку, сортировку и отправку (в том числе и за границу) драгоценных изделий. Общий ущерб был оценен ВЧК как кража бриллиантов на 1500 каратов, и всех троих летом 1921 года расстреляли.

Был составлен и второй список – тех, кто из «комчиновников» получил драгоценности без специальных разрешений.

Сигналы к чекистам о разбазаривании ценностей, доставшихся большевикам от «проклятого прошлого», поступали и ранее. Скажем, «военспец» Н. И. Раттэль еще в 1918 году похвалялся золотой «екатерининской» табакеркой, усыпанной бриллиантами, которую ему якобы выдали вместо ордена. У начальника Центрального Управления Военных Сообщений РККА (занимал этот пост с 1919 по 1923 год) М. М. Аржанова таким «орденом» была… инкрустированная золотом личная трость самого Петра Великого, которую «путеец» самовольно укоротил под свой рост, ибо был всего «метр с кепкой»36.

Можно также вспомнить свадьбу бывшего матроса 29-летнего Павла Дыбенко и генеральской дочки 46-летней Александры Коллонтай, с купеческим размахом проведенную в конце марта 1918 года в одном из реквизированных большевиками великокняжеских дворцов на великокняжеской посуде и с хрусталем, после которой многие ценные вещи из дворца пропали – многочисленные гости унесли их «на память».

Да что там «военспец» или матрос из «красы и гордости Революции» – Балтфлота! Сам великий пролетарский писатель Максим Горький не устоял. Несмотря на закрытие летом 1918 года его газеты «Новая жизнь», он пошел на службу к большевикам. В феврале 1919 года его назначили на важную должность председателя экспертной комиссии по приему и оценке художественных ценностей при Петроградском отделении Комиссариата торговли.

Зинаида Гиппиус, летом и осенью 1919 года близко наблюдавшая в Петрограде «работу» этой горьковской экспертной комиссии, оставила в своих дневниках такую ядовитую запись: