. Руководил опустошением местности, то есть порчей дорог и мостов, выжиганием деревень, забоем скота и выселением жителей в голое поле или в лес, – генерал и князь Меншиков, который использовал для этого не только отряды регулярной кавалерии, но и специальные группы из татар, казаков и калмыков. Они не только выжигали местность и уничтожали продовольственные запасы населения и корм для скотины в полосе шириной около 20 миль (1 немецкая миля по длине соответствовала приблизительно 7 верстам, что составляло 7,47 км, а шведская миля – около 10 км), но осенью 1708 года начали сжигать жилые дома, чтобы шведам негде было укрыться от холодов, оставляя при этом без крова женщин, стариков и детей (в награду за это распоряжением царя Петра население пострадавших населенных пунктов освобождалось от уплаты недоимок, то есть невзысканных в казну налоговых платежей за прошлые годы[56]).

С точки зрения А. Констама, отражающего в целом обобщенное мнение западноевропейских военных историков, царь Петр как военачальник придерживался скорее интуитивного, чем рационального подхода к оперативной стороне ведения войны[57]. В редких случаях непосредственного участия в боевых действиях он выполнял функции «кочующего» полевого командира, периодически бравшего на себя руководство частями на отдельных участках, и только в решающих, по его мнению, ситуациях, принимавшего главнокомандование войсками. Вообще же он предпочитал разрабатывать тактические указания войскам из кабинета, а не вдохновлять их личным примером на поле боя. Вместе с тем в области стратегического планирования он явно превосходил своего противника Карла XII, поскольку более рационально использовал имеющиеся силы на удаленных друг от друга театрах войны и операционных направлениях, а также учитывал стратегическую роль пространства и географических условий. Стратегия уступки пространства и «выжженной земли», примененная царем Петром, успешно использовалась русским и советским командованием в кампаниях 1812 и 1941 гг.

В действительности русское и советское военно-политическое руководство продолжало успешно использовать стратегическое отступление и активно применяло стратегию «выжженной земли» практически во всех крупномасштабных войнах против западноевропейских войск. Однако западноевропейские военачальники и полководцы, сражаясь на территории своих государств, даже в критические моменты не решались на подобные мероприятия. Так, прусскому королю Фридриху II в ходе Семилетней войны не пришла мысль затруднить продвижение русских и австрийских войск «оголаживанием» Померании, Восточной Пруссии, Силезии и временно оккупированной пруссаками Саксонии, а также отдельных районов Польши и Богемии, где проходили боевые действия. Император Наполеон I тоже не разорял Польшу, Германию и Францию в связи с поражениями французов в кампаниях 1813–1814 гг. Не прибегали к этому оказывавшиеся в катастрофических ситуациях император Наполеон III, маршал Жозеф Жоффр (Jozef Joffre), фельдмаршалы Пауль Гинденбург (Paul Gindenburg) и Эрих Людендорф (Erich Ludendorff). Интересно, что даже во время Первой мировой войны, по воспоминаниям Людендорфа, русское командование применяло те же приемы разорения собственной местности, что и за двести лет до этого – русские систематически уничтожали или сжигали все продовольственные запасы и помещения, скот они угоняли с собой и затем оставляли подыхать по большим дорогам, а увлекаемое отступающими войсками население сгонялось с дорог в болота и леса[58].

Поэтому, когда царь Петр рассказал о своем плане «оголаживания» супруге польского коронного гетмана князя Адама-Николы Сенявского (Синявский, польск. Adam Mikuláš Sieniawski) – Елизавете, урожденной княжне Любомирской (польск. Elena Alžbeta Lubomirsk), та ответила анекдотом про мужа, который, чтобы проучить жену, стал евнухом