Даже если в роддоме акушерка безапелляционно декларировала «девочка», это не значит, что через пару десятков лет ты автоматически станешь женщиной. Тем более если тебе повезло расти в постсоветский период.

Я рано усвоила разницу в физиологических различиях полов благодаря дворовой настенной живописи. Я видела, что ношу в школу черную юбку и белую блузку, а брат… ходит как попало. Моей обязанностью было вытирать пыль, а брата – выносить мусор. Мама готовила еду, а папа водил машину. Примерно на таком уровне и остались мои представления о разнице полов аж до двадцатилетнего возраста.

В 22 года мне сделали предложение руки и сердца. Но я не представляла себя замужней женщиной, и даже девушкой того молодого человека. К этому моменту я окончательно убедила себя в том, что не создана для романтических отношений. Они просто у меня никогда прежде не складывались.

В тринадцать я не превратилась автоматически из прилежной девочки в белой блузке в красивую девушку, которая вызывает интерес у одноклассников. Точнее, мне уделяли внимание, но только в виде хейта. Мальчики несколько лет подряд буллили меня в школе.

До 10 класса я продолжала прилежно одеваться так, как, по моему мнению, должна была выглядеть девушка: короткие юбки, высокие платформы, топы, открывающие живот. Я отчаянно надеялась, что парень у меня все-таки появится. А в 11-м попала в компанию хиппарей, стала покупать джинсы клеш, мужские футболки размера XXL, слушать русский рок и ездить на музыкальные фестивали, наслаждаясь доброжелательным отношением к себе как к личности, но по-прежнему не получая никакого самоутверждения как женщина.

В 19 я познакомилась с автостопщиками. С новыми друзьями, преимущественно мужчинами, мы соревновались в том, кто быстрее доедет на попутках от Москвы до Питера, кто одолеет стокилометровый пеший поход за сутки, кто больше подтянется на турнике. К концу нашей дружбы, через три года, я научилась подтягиваться ровно один раз.

Что было потом – вы знаете: я бегала по холмам вокруг своей святой обители.

Когда отношения с итальянцем закончились, мне было чем заниматься. Во-первых, искать мужа, во-вторых, становиться женщиной.

Первый урок женственности мне давал священник. Где еще мне было искать советчиков, как не в церкви, с которой было связано столько лет моей жизни и формирования? Но этого священника я порекомендовала бы любому – спортивного телосложения, с аккуратно подстриженной бородой, интеллектуальный, свежий, открытый, талантливый.

Мне кажется, он первый человек, который в разговоре со мной произнес слово «сексуальность», и я при этом не испугалась. Оказывается, это имеет опосредованное отношение к сексу, и непосредственное – к полу. Что именно это такое, я до сих пор окончательно не поняла. Усвоила лишь, что ее нужно прочувствовать и освоить.

– Купи себе блеск для губ, – велел отец Вячеслав.

Мы сидели в кафе и пили кофе. В заведении варили вкусный шоколад, пахло какао и туалетной водой. От него, не от меня. Я тогда не пользовалась косметикой. Мне 28 лет, а у меня в сумочке нет… у меня и сумочка-то появилась несколько месяцев назад.

– Именно блеск для губ, не помаду, тебе с ней будет слишком непривычно, – объяснял священник.

Я нервно отпила из чашки. «Хорошо, что блеск для губ, а не помада. Не будет оставаться такой яркий след на чашке», – подумала я.

– Это не для того, чтобы привлечь мужское внимание, – продолжал отец Вячеслав, – А для того, чтобы ты почувствовала, что у тебя есть губы. И они очень красивые.

Возможно, это звучит двусмысленно из уст священника, но однозначности и категоричности мне в жизни хватило. Я столько лет боялась оступиться, что была готова отказаться от дара ходить.