Но причина отвержения не в ваших личностных особенностях, а в психологической слабости. Во времена социальных катаклизмов, к которым можно отнести и пандемию, люди озлобляются и при возможности ищут способ отыграть собственное унижение, разрядиться, избавиться от напряжения за счет игнорирования жертвы без объяснения причин. Ваши мучения могут доставлять садистическое удовольствие и повышать самооценку абьюзера.

Когда внутренний взор станет достаточно ясным, чтобы отличить одно от другого, приходит изменение шаблонов восприятия себя, мира. Психологические манипуляции опасны тем, что жертва долгое время может не понимать, почему хочет взорваться, снести стену, сгорает от стыда и, конечно, сама во всем виновата.

Жертва психологического насилия часто теряет веру в людей, уходит в бункер травмы, становится замкнутой, холодной, отвергающей. Мир скукоживается.

Почему так сложно вырваться из треугольника страданий, перестать привлекать в жизнь абьюзеров? Как ни странно, жертве нужны страдания. Страдания в определенном смысле ее наркотик – нет адреналина, нет дофамина.

Эволюцией закреплен поведенческий сценарий, обслуживающий инстинкт самосохранения. В ситуации угрозы жизнедеятельности мы испытываем страх, как следствие – выделяется адреналин, запускающий сценарий либо нападения, либо бегства в зависимости от соотношения сил. Когда опасности подвергается ребенок, он не может ответить насильнику, который многократно сильнее его, и не может убежать от опасности. Для того чтобы психика ребенка справилась с болевым шоком и переизбытком адреналина, не способным запустить механизм обороны или бегства, природой предусмотрено выделение в кровь гормонов удовольствия. Боль и ощущение блаженства в таких случаях могут закрепиться в устойчивой связке.

Именно эта гормональная связка «адреналин – эндорфин» раненого ребенка станет магнитом, притягивающим абьюзера. Нет боли – нет ощущения счастья. Боль сейчас как предвестник будущего наслаждения. Но ты начинаешь это понимать, когда пробуждаешься для себя.

Абьюзер появится в вашей жизни для воспроизведения сценариев «адреналин – эндорфин». И здесь речь может идти не только о повторении ситуации перенесенного в детстве физического или сексуального насилия, но и стиля взаимоотношений в родительской семье.

В эмоциональных качелях отношений с абьюзером может быть воспроизведен и непоследовательный стиль родительского воспитания. Мама может быть как любящей и поддерживающей, так и холодной и отвергающей. Ребенок привыкает к тому, что вслед за окриком, шлепком последуют чувства «любви», всяческие эмоциональные и физические поглаживания. Ребенку невдомек, что такие перепады – это не его история, а скорее родителя.

Мама просто отыграла свои негативные эмоции, а потом из-за чувства вины и стыда кинулась целовать и обнимать. Но результат-то по-прежнему один. Если нет боли, то нет удовольствия.

У жертвы есть психологический бонус в страдании – получить причитающуюся дозу эндорфинов. Многие девушки, воспитывавшиеся в абьюзивных семьях, не мыслят любви без страдания. Здоровые отношения им кажутся скучными и пресными, предсказуемыми. Абьюзер дает американские горки «адреналин – эндорфин». Жертва не может выйти из этих качелей, так формируется зависимость.

Психологический абьюзер помещает жертву в эмоциональные качели за счет информации двойного кодирования. Раненая душа посылает в пространство энергию боли, страха, привлекающую хищника-абьюзера. Хищник на первых этапах отношений дает раненой душе заботу, нежность, любовь – все то, чего так не хватало недолюбленному ребенку. И жертва – чаще всего это женщины – принимает эту игру за чистую монету.