– В этой штуке невозможно дышать, – возмутилась Хитер, как только хозяйка поместья отошла достаточно далеко и поспешила стянуть с себя маску чумного доктора.

– И кому только в голову пришло взять ребенка на роль провожатого? – устало проговорил Эван, решив уже даже не тратить время на просьбы Хитер надеть маску обратно. Дело было не только в том, что головной убор мог действительно обезопасить девушку, но в и том, что эта маска еще и предмет конспирации – для Иока алые волосы провожатой выглядят чересчур вызывающе и необычно, тут никто так не красится и остается только врать, что это натуральный цвет. – Ты можешь переместить нас по ту сторону двери? – поинтересовался Эван у своей спутницы.

– Нет, если я открою портал на такое близкое расстояние, то произойдет разлом, и эта комната может оказаться просто уничтожена, и мы вместе с ней. Единственный способ перемещаться на столь близкие расстояния это через переносные порталы, например, если я, – она дернула длинную лямку своей сумки, – каким-то образом закину это по ту сторону двери, то смогу оказаться в той комнате, но так перемещусь только я одна. Можно, конечно, открыть портал в другой мир, а из того другого мира уже перейти в эту комнату, но боюсь правила департамента запрещают перемещаться внутрь чьего-то дома, поскольку это считается вторжением, статья 4 пункт 2. А еще портал создает некий разлом, если в этой комнате что-то важное, то порталом это можно сломать, поэтому их обычно открывают на улице, – язвительно заметила Хитер, явно раздраженная комментарием Эвана о том, что она ребенок. Провожатая нарочно умничала, чтобы показать, что несмотря на возраст она – профессионал.

Эван клювом от маски уперся в сталь двери, едва ли не царапая ее. Разенфорд засунул руки в углубления на двери, надеясь, что там и лежит ключ и с удивлением обнаружил, что внутри углублений есть небольшие платформы, если на эти платформы слегка надавить руками, то они опустятся вниз как весы. Эван попытался давить на платформы с разной силой, по очереди на каждую и одновременно на обе, но дверь не открылась. Очевидно, на эти импровизированные весы нужно было положить что-то определенного веса.

– Ты знаешь латынь? – Эван пытался сообразить, где же кроется хотя бы подсказка к тому, как открыть эту дверь.

– У нас это второй основной язык, scientia – «знания», potentia – «мощь» или «сила»  scientia potentia est – «Знания сила». Учитывая то, что это библиотека подобная надпись вполне характера.

– Но почему латынь? Откуда в Иоке латынь?

Эван отошел от двери, простучал пальцами по основанию, будто лишний раз убеждаясь в том, что дверь действительно из стали и ушел обратно в длинный пустой коридор поместья. Понимая, что просто стоять и ждать, пока детектив закончит все свои дела чересчур скучно, Хитер захотела тоже попробовать разгадать загадку этой двери.

Провожатая решила рассмотреть внимательнее буквы G отлитые по обеим сторонам двойной двери, они еще были заключены в странного вида ромб, похожий на составляющие двух отдельных частей. Увы, буквы не таили в себе механизма открытия и Хитер побежала догнать Эвана, который держал путь в покои короля.

Из-за страха того, что в поместье еще витают остатки яда большая часть прислуги отсутствовала, а Розали сидела в беседке на улице, ожидая, пока специалисты закончат «очищать» дом.

Спальня короля находилась на втором этаже. Мебель там была завешена чёрным тюлем, какой обычно вешают на зеркала, когда кто-то умер: большая кровать, комод, туалетный столик – на всем черная тонкая ткань. У кровати на полу лежали несколько книг, очевидно, самого короля Уильяма.