Благодаря новому архитектурному элементу стало особенно заметно, что контроль над центральным пространством площади теперь принадлежит жителям. В 1644 году, когда герцог де Шольн приобрел павильон с частным садом, его дом первым украсился кованым чугунным балконом. На картине, написанной вскоре после перепланировки площади, виден не только балкон герцога, но и двойной балкон маркиза де Монбрена, который он добавил к своему угловому особняку в 1654 году. Балконы предоставляли новым жильцам-аристократам эксклюзивный вид на свои владения. В данном случае они также имели возможность лицезреть своего короля, наслаждающегося прогулкой по площади Руаяль; на той же картине изображен молодой Людовик XIV, который совершает один из своих регулярных осмотров города.

Первый кованый балкон появился на площади в 1644 году. С них жители домов могли наблюдать за происходящим и демонстрировать себя прохожим

Людовик XIV любил обозревать свой город. На этой картине примерно 1655 года мать короля, Анна Австрийская, сидит позади него в королевской карете

К концу 1650-х годов пестрая толпа, наводнявшая поначалу Королевскую площадь, постепенно переместилась в более просторные и эффектно распланированные сады, и Пляс Руаяль уступила им свое звание средоточия общественных развлечений. Теперь она стала защищенным местом, за которым с балконов наблюдали ее жители и даже сам король. А еще у нее появилось новое предназначение; площадь стала центром нового района, причем образованного не по королевскому или городскому указу, но просто людьми, которые там поселились.

Территория, окружавшая площадь, изначально предназначалась под жилье рабочим шелковой мануфактуры. Их дома снесли в 1615 году, когда проект Генриха IV был закрыт. Затем, когда Королевская площадь превратилась в аристократический анклав, важные парижане, которым не досталось места непосредственно на ней, начали строить особняки по соседству. Там же возникли магазины, торговавшие товарами, которые имели спрос среди жильцов такого рода: от дорогих украшений до изысканных кондитерских изделий.

До 1630-х годов местность вокруг площади называлась Маре (marais) – «болота». (Местность расположена низко, и часть земель действительно когда-то представляла собой болота.) Квартал Маре получил официальный статус административной единицы около 1670 года; к тому времени он был подробно описан многими из его обитателей. Из их воспоминаний нам, кроме всего прочего, известно, что Маре очень скоро стал образцом высококлассного парижского района. Согласно их свидетельствам, обстановка в квартале способствовала развитию явлений, характерных для центров больших городов, например возникновению артистического сообщества или ранних аналогов того, что теперь принято называть молодежной культурой.

Многие из первых обитателей квартала Маре были писателями; они часто подчеркивали, какую важную роль в их повседневной жизни играла близость такого прекрасного места. Для поэта-сатирика Теофиля де Вио, например, изгнание из Парижа прежде всего означало лишение его «видов площади Руаяль». Когда поэт и писатель Поль Скаррон, всю жизнь проживший на улице Тюренн, расположенной рядом, покидал ее, он написал длинное «прощание с кварталом Маре и площадью Руаяль», которую он назвал d’une illustre ville le lustre – «сияние Города Света».

Скаррон также попрощался со всеми теми, кто больше не сможет заглядывать к нему на огонек «когда им только захочется», и в списке его друзей значился едва ли не весь цвет парижского общества: герцогини, графини и даже одна принцесса. Ода Скаррона подразумевает, что в замкнутой сфере квартала Маре дружба стала настоящим социальным уравнителем.