Точно так же никто не знал, как правильно называть людей, которые ходили по этим banquettes. В официальных документах использовалось выражение gens de pied, буквально «люди на ногах», или пехота, военный термин для войск, ведущих боевые действия в пешем порядке. К 1690-м годам во французские словари был включен термин piéton, – «пешеход». Ранние упоминания piétons в основном связаны с жалобами на плохо вымощенные улицы и слишком быстро едущие кареты. С самого начала типичный городской пешеход был вынужден бороться за место под солнцем в переполненной метрополии.

И в самом деле, Пон-Нёф был построен как раз тогда, когда в Париже резко возросло количество транспортных средств. Благодаря своим размерам и расположению он сразу же стал использоваться всеми для пересечения реки и оказался поражен болезнью, которая охватила позднее все современные города, – пробки.

Эта картина датируется примерно 1700 годом и изображает один из самых первых транспортных заторов. У нее двойное название: «Пон-Нёф» и L’embarras de Paris. В ходе XVII века и особенно в его последние десятилетия слово embarras, до того означавшее «замешательство» или «затруднение, помеха», приобрело новое значение: «ситуация на улице, когда несколько предметов преграждают друг другу путь». Таким образом, появилось новое городское «затруднение».

Иностранные гости Парижа XVII века всегда отмечали «суматоху» и «постоянный шум» на улицах города. Люди, по их словам, «объехавшие всю Европу», утверждали, что в этом отношении Париж не имеет себе равных. (Один из путешественников даже сказал, что Париж может поспорить с самым забитым городом в мире – Пекином). Все жаловались, что кареты, которых становится все больше и больше, не только издают такой громкий шум, что невозможно услышать звук приближающегося экипажа, но и движутся настолько быстро, что пешеходы «живут в постоянном страхе быть раздавленными». По словам одного из этих умудренных уличным опытом индивидов, «в Париже человеку нужны глаза со всех сторон головы». А самым оживленным и беспокойным местом столицы, «которое не стоит на месте ни днем ни ночью», являлся Пон-Нёф.

И очевидцы ничего не выдумывали: во второй половине XVII века карет стало невероятно много. Первая карета была замечена на улицах города около 1550 года, и, по утверждению историка Соваля, она принадлежала не королю и не крупному аристократу, а супруге зажиточного аптекаря. Долгое время экипажи оставались не меньшей диковинкой, чем зубы у курицы. К тому времени, как был построен Пон-Нёф, во всем Париже, как говорили, их насчитывалось не больше десяти, – и даже сам король владел всего одной каретой. Но в путеводителе Бриса издания 1700 года сказано, что их число возросло уже до двадцати тысяч. В течение этой половины столетия в Париже появилась масса новых улиц; многие из старых были продлены и расширены. Увеличилась общая площадь города, но это не помогло справиться с количеством транспорта.

Парадоксально, что первая транспортная магистраль Парижа, предназначенная специально для того, чтобы решить проблему транспорта, стала воплощением переполненного города, но многочисленные иллюстрации, на которых показан Пон-Нёф, помогают нам понять почему. Приподнятая платформа для пешеходов прерывалась в центре, где была воздвигнута статуя. Чтобы пересечь мост, люди должны были спуститься на несколько ступенек вниз, миновать среднюю часть и подняться наверх с другой стороны. (Возвышения были удалены в 1775 году.) Эта центральная секция 75 футов шириной, с ее восхитительным видом, стала истинной достопримечательностью, и насладиться чудом хотели не только пешеходы, в результате чего возникала настоящая анархия.