Вся нежность, которую я когда-то испытывал к ней, исчезла. Я грубо взял ее, желая только наказать и использовать так, как она столько раз поступала со мной. Все мучения наших недель разлуки выплеснулись наружу, когда я оставил следы укусов на ее шее и сжатия ее бедер так сильно, что остались синяки и покрасневшие ягодицы. На протяжении всего этого времени ехидный взгляд Скарлетт бессмысленно не отрывался от моего.

После этого Скарлетт томно потянулась своими гибкими руками и свернулась калачиком рядом со мной. – Теперь тебе лучше, Милый? – спросила она со звенящим смехом. Я отвернулся, грудь вздымалась от адреналина и отвращения.

"Ты – болезнь", – прорычал я. – Я должен ненавидеть тебя за то, что ты делаешь со мной. Как ты разрушила все мои шансы на счастье, которые у меня были”.

Скарлетт зевнула, ничуть не обеспокоенная моими обвинениями. – Ну, ты же наслаждался каждой минутой, проведенной нами вместе. «И ты всегда сразу же возвращался за добавкой», —самодовольно заметила она.

Мне страстно хотелось обхватить руками ее лебединую шею и сжимать до тех пор, пока жизнь не покинет ее глаза. Чтобы наконец освободиться от ее навязчивой и разрушительной власти надо мной. Но как раз в этот момент Скарлетт перевернулась и лениво провела пальцем по моему торсу опуская его все ниже и ниже. Против моей воли мое тело мгновенно отреагировало на ее отработанное прикосновение, снова предав меня.

Скарлетт бросила на меня ехидный взгляд, видя насквозь мою постыдную несдержанность в том, что касалось ее.

Проснувшись на следующее утро, я обнаружил, что Скарлетт уже ушла, а простынь на ее половине кровати аккуратно заправлена. Ни записки, ни сообщения – она просто ускользнула, как вор в ночи, после того, как взяла у меня то, что хотела.

Когда я медленно сел, у меня раскалывалась голова – последствия слишком большого количества виски прошлой ночью. Скарлетт всегда нравилось выводить меня за рамки дозволенного, когда мы были вместе, – еще одна демонстрация того контроля, который она имела надо мной.

Я знал, что должен чувствовать отвращение к себе и к ней. Я должен был бы захотеть освободиться от влияния Скарлетт, как мне ненадолго удалось сделать много лет назад, после того как я наконец вырвался из ее паутины.

Но когда я обхватил голову руками, все, о чем я мог думать, – это о том, когда я снова увижу ее. Мой тщательно выстроенный мир без нее за последние месяцы превратился в жалкую шараду. Одно дуновение ее пьянящего аромата прошлой ночью, и я тут же приполз обратно, такой же отчаявшийся и порабощенный, как и всегда.

Я заставил себя встать и принять бодрящий, холодный душ, как будто он мог смыть воспоминания о прошлой ночи, отпечатавшиеся на моей коже. Вытираясь, я заметил царапины на боках ведущие к центру спины и слабые синяки в форме кончиков пальцев на своих бедрах в тех местах, где Скарлетт сжимала меня. Я осторожно провел по ним пальцем, уже чувствуя, как во мне снова просыпается боль тоски.

В течение следующих нескольких дней я с тревогой ждал, когда Скарлетт позовет меня, и еще больше разнервничался, когда ее звонка не последовало. Я побывал во всех наших старых местах – баре отеля, клубах, по которым она любила бродить по ночам, галереях, где она соблазняла новых жертв. Но ее нигде не было видно.

Наконец, однажды поздно вечером на мой телефон пришло сообщение – только адрес и время, Отель Рояльти, 11 часов вечера. Мое сердце подпрыгнуло. Скарлетт хотела снова увидеть меня. Я быстро принял душ и побрился, побрызгавшись одеколоном, прежде чем выйти в душную ночь.