– Понимаешь, для нас, мужчин, нет ничего хуже, чем когда трогают наше достоинство.

– В отличие от графини, я твое достоинство не трогала!

– Снова это делаешь?

– Но весело же, – не удержалась и хихикнула, словно маленькая девочка.

– Не нарывайся. Лучше извинись и я прощу.

– В чем тогда смысл извинения?

– Марго.

– Андреас!

Мы смотрели друг на друга долго, с вызовом и интересом, а потом герцог неожиданно отпустил мои руки, отошел на шаг назад и улыбнулся:

– Хорошо.

– Это как понимать? – подобная реакция хорошего не предвещала.

– Я дам тебе еще один шанс.

Подмигнул и, заложив руки за спину, довольный пошел прочь. И как я должна расценить подобное поведение? Решив, что с меня на сегодня причуд достаточно, я вернулась в комнаты и с помощью Марьяны приготовилась ко сну.

Когда я уже забралась в постель, наслаждаясь теплым вечерним воздухом из раскрытого окна и изливая дневнику свои мысли о сегодняшнем дне, в дверь постучали.

– Кто там?

– Его светлость, герцог Андреас де Ген просил передать для вас.

– Входите, – я отправила ветерок открыть двери и, откинув длинные кудри за спину, выше натянула одеяло. – Что это?

Служанка вкатила в комнату столик на колесиках.

– Не знаю. Мне велено доставить и сообщить герцогу о вашем выборе.

Выборе? Нехотя выбралась из теплой кровати, накинула на плечи халат и подошла ближе. На белой ажурной скатерти лежали высокие крышки, которыми обычно накрывают блюда. К одной прикреплена записка «Извинишься» к другой «Не извинишься». Не сдержав улыбку, я подняла карточку и прочла: «Мы пропустили ужин. Приятного аппетита. Тебе выбирать свое будущее. А»

Красивый почерк. Ровный, строгий, без завитушек, разборчивый. Я положила карточку и подняла крышку без извинений. Служанка с легкой улыбкой наблюдала за моим громким смехом. Тарелка была полна вареных брокколи, рядом селедка, стакан кефира и даже веточку от винограда не забыл. Молодец! Я оценила. Подняла другую крышку, с извинением. Под ней кусок ароматной семги, овощи, сметанный соус с травами, хлеб и чашка, кажется, жасминового чая. Намек ясен, как день.

– Что мне передать его светлости?

Я подхватила извинительную тарелку и, отщипнув кусочек рыбы, с удовольствием протянула:

– Передай, что брокколи великолепны. Особенно, если запивать кефиром.

– Но вы уверены, что это хорошая идея? – простодушно забеспокоилась девушка. – Говорят, после этого потом животом долго мучаются…

– Спасибо за заботу, но передай именно так.

– Как будет угодно ее милости.

Девушка исполнила книксен и оставила меня в одиночестве. Тут же забыв о еде, я, не переставая улыбаться, поделилась произошедшим с дневником. Несмотря на кошмарный день, вечер стал удивительно приятным.

В комнате Андреаса

Молодой герцог, сидя за лакированным письменным столом, в очередной раз перечитывал план своей диссертации и сравнивал с планом, предложенным Марго. Девушка, несмотря на ветреность, свойственную представителям ее Дома, имела живой ум. Так быстро сориентировалась тогда, в библиотеке и не просто бросила слова на ветер, но и подкрепила их наработками. Без ее участия первую ступень не получить, Андреас это четко понимал. Стук в дверь прервал его размышления.

– Ты хотел меня видеть? – Уизли прислонился к дверному косяку, глядя на друга исподлобья.

– Проходи, – холодно изрек Андреас, собрав бумаги в стопку, и сразу перешел к главному. – Не трогай Марго.

– Ого. Вот так сразу? Даже присесть не предложишь?

– Садись, – кивнул на твидовое кресло возле глобуса. – Но Марго все равно не трогай.

– И как это понимать?

– Она – моя надежда выбраться из отцовского дерьма, – герцог сделал глоток вина и задумчиво посмотрел на рубиновую жидкость, наслаждаясь игрой насыщенного напитка в неярком свете настольного подсвечника. – А ты умеешь все портить.