«Правило поцелуя ещё действует?» – мяукнула любимая женщина. Каждую секунду я ею наслаждаюсь, каждый момент переживаю как божественную истину. Какое на свете обитало существо! А я и не знал! Я думал, её на свете нет, а она есть! Оказалось, правило поцелуя сегодня действует тоже. Ольга кинулась с утроенной энергией фотографировать пространство. Пространство угодливо фотографировалось, поворачиваясь боком, верхом, низом и тенью.

Поцелуев хватало и на сейчас, и про запас.

Мы стали помечать их излишки палочками – как сталинские трудодни.

Я объяснил:

– Ты главная женщина в Москве. Ты выделяешься из бурой мрачной массы омерзительных москвичек как Александрийский маяк посреди древнего мира.

Она:

– Вот парочки идут и, наверное, каждый парень говорит так своей девушке.

Полазив по Воробьёвым горам, она, кажется, уверилась, что за ночь я не разлюбил.

В воздухе пахло взаимностью и гармонией.

Страсть провинциального маньяка никуда, однако, не исчезла. Ольгу отчаянно тянуло к московским достопримечательностям. Ныне она возжелала Чистых прудов, а ехать туда надо всенепременнейше на метро. Так она настояла, да. Ну на метро, так на метро. Она не ведала маленькой хитрости из опыта моей озабоченной юности. Чтобы зацепить девушку посильней – надо обнимать и целовать её в публичных местах. Это показывает, что ты не стыдишься своих чувств и они настоящие. Это как бы ратифицирует отношения в глазах общества. Девушкам это важно. Это привязывает. Она стесняется и прыскает адреналином, а ты ей бах, повторный поцелуй. У ней сразу эндоморфин вытекает. И фанерка увлажняется. Ведёшь и трахаешь.

Великолепное место для подобной операции – эскалатор в метро.

Там, где ходят влюблённые – целоваться проще, а толку меньше.

Ты вот иди в метро попробуй…

В вагоне я её обнял, но …недолго. Она засмущалась окружающих людей, назад отступила. Сели на лавку. Её коробило, что я …смотрю так пристально. Ей казалось, что нужно смотреть в пол, как другие пассажиры. Кто эти пассажиры, а кто я, ё! Стоим – не обнимай, сидим – не смотри. Чего с ней? Надо лечить девушку… Ну, вылечим, чё!

На Чистых прудах погуляли и скушали какой-то противный шашлык. Появились какие-то трудности в разговоре, словно Оле ничего не интересно или не о чем с ней говорить. Ну, думаю, дело наживное. Отправились, короче, на ВДНХ. Ей хотелось осмотреть всё, что только возможно.

Я хотел купить серёжки взамен одной, потерянной Олей на прогулке по горам. Красивых, однако, не нашли. Тогда она купила мне амулет со страшной звёздочкой, типа еврейской, только страшнее. Чего означает – не знаю.

Потихонечку подкрадываясь к важной теме выяснил, что рожать Ольга боится. Она полагает, что это очень больно. И если одного ребёнка ещё как-нибудь осилит, то второго уж точно никак. А мне минимум трое нужны! Откуда мысли об одном ребёнке? Как может наследник существовать в единственном числе? Крепко я задумался, но виду не подал.

На ВДНХ она водила повсюду глазами и охала. Пыталась осмотреть всё сущее. Я успокаивал и клеил пластырь на дивный, но, по прискорбию, натёртый пальчик волшебной ножки. Малое время я хотел использовать, максимально привязав её к себе. Но не тут-то было.

В один прекрасный момент Ольга достала из сумочки здоровенную бетонную плиту и со всего размаху шарахнула меня по пульсирующей оголённой душе. Она призналась, что поезд в Забубёновск ровно в 22:10 и у нас совсем мало времени. Я впал в прострацию. О как. Я не понимал, кто она и что со мной делает.

«Просто одинокая волчица! У-у-у!» – заорали из динамиков справа.

Мы сели в летнем кафе.