Паша уставился на даму преклонного возраста, явно пользующуюся услугами косметологов и хирургов. Она поджимала наколотые губки и щурила глаза, разглядывая их с интересом натуралиста. Возможно, в уме она решила, что два мужика лучше, чем один. Пусть даже красивый, но совершенно бестолковый.

– Снежок? – нервно хихикнул Кенар, отпуская Ярика и стараясь не подходить ближе к этой странной компании.

– Я был пьян, Пах, – сипло выдохнул Ярослав и добавил, – сильно.

– Видимо, в говно, – меланхолично протянул Паша в ответ. Женщина нехорошо оскалилась, услышав его имя. Она подобралась, запахнула шубку и яростно зарычала:

– Так это ты Павлик?!

– Допустим, – отозвался он неуверенно, шагнув к другу. Ярик отчаянно мотал головой и пытался делать какие-то знаки руками своей бывшей «возлюбленной».

– Ты забрал у меня Снежка! – взвизгнула она.

– Не тычьте пальцем – это невежливо. Кого и куда я увел? – Кенар уже знал, что ответ ему не понравится.

– Нет! – взвился Ярослав, пытаясь остановить безумную дамочку. Но поздно. Следующие слова подвергли Канарейкина в такой шок, что он едва не осел на асфальт.

– Отмазываешься? Снежок сказал, что у вас любовь!

Очень медленно Павел повернулся к другу, чувствуя, как дергается его глаз и кровь закипает в венах. Еще никогда желание прикончить безалаберного идиота не достигало таких масштабов.

– Ярослав! – взревел Паша. Смекнув, что дело пахнет керосином, Ярик дернул его за рукав и потащил за собой.

– Я все объясню, – заявил он, скользя по льду и спеша убраться подальше от возмущенной «Звездочки», – а сейчас валим отсюда!

Тасманов бросился в сторону клуба, пока Кенар не успел очухаться и возжелал поправить ему лицо. Да так, чтобы ни одна бабка больше не повелась на красивую внешность. Дама в шубе что-то кричала им вслед, требуя вернуть Снежка и обещая Паше кары небесные. Где-то в ее голове медленно таяли мечты о совместных детях, имена которым она придумала в единственную ночь любви. Канарейкину было все равно. Его даже не волновали охранники, бегущие за ним. Юркий Ярик ловко лавировал в толпе, бросаясь в самую гущу очереди, напугав половину посетителей клуба.

– Пахан, я не хотел. Она сама! – попытался воззвать Ярик к разуму лучшего друга.

– Я тебя так отлюблю, пассив белобрысый, кости замучаешься в пазл собирать! – орал Канарейкин.

Розовая вывеска и голый мужик на плакате – последнее, что запомнил Паша. Растолкав толпу из визжащих дамочек и двух секьюрити на входе, они почти одновременно вбежали в клуб. Всего нескольких секунд не хватило Кенару, чтобы схватить Ярика за капюшон куртки. Он ловко увернулся, обогнул ошарашенного администратора и нырнул в темный провал прохода, ведущего в зал. Тасманов чувствовал, что короткая и прекрасная жизнь подходит к концу.

– Добро пожа… – обрадовался Жорик, едва успевая отскочить, когда мимо него пронеслись два парня. Они бросились в сторону служебных помещений: раздевалка, кабинет директора и гримерная.

– Боженьки, эти танцоры такие нервные, – пробурчал он, поправляя бейджик. Жора подышал на него и улыбнулся.

Два амбала перегородили дорогу остальным гостям, возмущенных таким бесцеремонным вторжением без очереди. Георгий схватился за сердце и отчаянно захлопал ресницами, когда внимание преступных элементов обратилось в его сторону. Он сильно пожалел, что у него нет кнопки вызова полиции. Когда один из мужчин двинулся на него, Жорик пискнул и прижался к стене, нервно озираясь в поисках помощи.

– Два хорька не пробегали? Белобрысый, а второй в коричневом пальто и рожей недовольной? – поинтересовались у него и Жора, сглотнув, ткнул пальцем в сторону коридора, ведущего к лестнице на сцену.