От мамы скрыть свое состояние я не смогла. Да и как, если глаза постоянно закрывались? В итоге я была подвергнута самому настоящему допросу. Еще меня заставили мерить температуру. Как с маленьким ребенком, честное слово. Пришлось подчиниться и сидеть смирно, пока мама хлопотала вокруг меня. А вскоре к ней присоединился и отец. Что удивительно, родители дружно стали уговаривать меня побыть один день дома, чтобы восстановить силы. Хотя, высокой или низкой температуры у меня ожидаемо не наблюдалось. Но близкие почему-то сильно обеспокоились.

– Все нормально, – заупрямилась я. – Сегодня не сложный день. А сразу после занятий пойду домой.

Со мной пытались спорить, но все бесполезно. Сидеть дома мне почему-то было невыносимо. Хотелось отвлечься, переключиться на учебу и не думать ни о чем другом. Но, как назло, в голове так и крутились слова Машки. А ведь прошло уже столько времени… Почему именно они всплыли в моей памяти?

На занятия чуть было не опоздала. Все пыталась объяснить родителям, что все в порядке. А они уговаривали. Отец уже уходил на работу, а все ворчал, что я выросла у них ужасно непослушным ребенком. А я… все зевала и в перерывах возмущалась. Кто за меня на лекции ходить будет? Без уважительной причины пропускать их было чревато.

В аудиторию влетала последней, прямо перед носом у преподавателя, который, видимо сжалившись, решил пропустить меня вперед. Наверное, вид у меня был еще тот, раз он посчитал более благоразумным не вмешиваться. И, войдя в лекционную, даже не посмотрел в мою сторону. Только нахмурился. Будто заметил на моем лице что-то и сейчас не мог понять, что именно. А посмотреть еще раз либо воспитание не позволяет, либо страх.

Лекция оказалась муторной. Я все прикрывала зевки ладонью, пытаясь тем самым скрыть свое состояние, близкое к дреме. Увы, на каком-то этапе организм не выдержал, и я таки заснула. Успела сложить руки на столешнице. А в следующую секунду голова упала на них, а глаза сами собой закрылись. Словно на меня кто-то воздействовал. Чушь, конечно, но как еще объяснить такое состояние? А потом…

Я увидела, словно наяву, молодого человека. Он шел по узкой тропинке, что виляла между деревьев, покрытых белоснежным снегом. Он же хрустел и искрился под ногами незнакомца. Он о чем-то разговаривал с другим человеком, что шел за ним следом, держа в руках высокий посох. Хотя, и не опирался на него, а просто нес.

– Ты хорошо все обдумал? – спросил у идущего впереди молодой мужчина.

Почему-то промелькнула мысль, что он не должен быть таким. Он ведь… Дед Мороз.

– Да, – уверенно ответили ему. – Обратного пути у меня уже нет. Я без нее не смогу.

– Вот даже как, – хмыкнули в ответ. – Тогда… стоит попытаться.

– Зачем ты пошел со мной? – последовал вопрос.

– А что мне делать в тереме? Выслушивать новые предположения, касающиеся Жар-птицы? Снова ловить на себе недоверчивые взгляды? Надоело.

– Еще бы им быть недоверчивыми, – хмыкнул парень, посматривая на своего спутника через плечо. – Никто из нас не ожидал увидеть тебя таким. Старец вернул себе молодость…

– Нужна ли она мне? – кажется, последние слова задели Мороза. – Я и так был почти бессмертен. Оставался бы таким и в обличие старика. Так что какой толк в этой молодости? Лишние подозрения с вашей стороны.

– Пока мы не поймаем Жар-птицу, ты всегда должен быть под присмотром. И то, что ты сейчас ушел из терема со мной, многим не понравится.

– А ты не зубоскаль, мальчишка, – хмыкнул мужчина. – Торопись в Хрустальный. Сват Краснограда поставил перед тобой задачу, теперь ты можешь перенестись.