– Сам не в восторге, – вторил ему Февраль.

Вот и как, спрашивается, они будут Декабря искать, если между собой готовы переругаться? Обычно, общая беда объединяет. Тут же, кажется, все наоборот.

– В любом случае, разбираться с этим будем уже завтра, – легко снова переключил свое внимание на меня Февраль. – Сейчас я провожу тебя в твою комнату. Обустраиваться будешь. Ты уж прости, но с девчачьей одеждой у нас туго, поэтому…

– Ничего страшного, – поспешила успокоить мужчину. – Мне вполне пока хватит своей. Если только…

– Мы все организуем! – подрядились белочки и… Самым наглым образом вскочили на стол.

Сделали они это не очень аккуратно. Как итог: она из них влетела в поднос с пирогами, вторая – опрокинула кубок Яна, третья приложилась о чугунок и так и застряла, обнимая его. Точнее, пытаясь обнять. Четвертая же, наверное, самая прыгучая из всех, каким-то образом умудрилась влететь в Февраля. Вцепиться тому коготками в лицо и как следует расцарапать, пытаясь удержаться.

– Это что такое?! – возмутился Август, медленно поднимаясь со своего места. Он упер кулаки в столешницу, наклонился чуть вперед и зло стал рассматривать белочек, что замерли, словно неживые. – Совсем страх потеряли, пушистые?!

– Мы нечаянно, – пискнула, кажется, Лучезара. – Кто ж виноват, что эти непутевые за мной на стол взлетели.

– Не правда, – возмутилась Белюшка. – Это ты за мной вскочила. Первой хотела оказаться. Нет, чтобы уступить старшим.

– Ты старше меня всего на минуту!

– А какая разница?

Май и Апрель дружно покачали головами. Ян выразительно так смотрел на пушистых. Февраль… взглядом метал молнии. Или еле сдерживался, чтобы не вымести этих прохиндеек из терема, призвав себе в помощники, например, метель.

– Пойдем, Дарья, – заговорил Март, вставая из-за стола. – Провожу тебя до свободной комнаты.

– А мы в деревню, за вещами! – игнорируя тяжелые взгляды хозяев дома, пропищали белки и самым бессовестным образом слиняли. Подскочили к окну, подождали, пока одна из них откроет створки, и были таковы.

Машинально встала, попыталась выбраться из-за стола, перекинув ногу через скамью, но зацепилась ботинком за ножку стола и, не удержав равновесие полетела прямо в объятия Января.

Ян теряться не стал. Распахнул свои объятия. В них я, собственно, и угодила, с силой приложившись носом о его подбородок. И если месяц лишь слегка поморщился, то у меня слезы из глаз брызнули. Романтично я упасть не могла. Нужно было с такой силой долбануться, что мама не горюй.

– Неуклюжая, – беззлобно пробормотал Январь перед тем, как предпринять первую попытку придать моему телу нормальное положение. А именно, стащить это самое тело с другого. Тут я и сама была рада избавиться от объятий, которые, вот ни капельки, не были мне приятны. Вот совершенно! – В следующий раз будь осторожнее.

– Я прослежу за целостностью нашей гостьи, – чуть ли не смеясь, заверил Яна Март. – Дарья, лучше тебе держаться за мою руку.

Неуверенно снова поднялась со скамьи, куда меня все-таки удалось ссадить, и вцепилась в ладонь Марта мертвой хваткой. Если еще раз буду падать, то уж точно не одна. И краснеть тогда буду не только я.

– Ян, а почему ты колдовство не призвал? – спросил у брата Февраль. – Мог же снежинками затормозить ее падение.

– Мог, – не стал спорить парень, скользя по мне изучающим взглядом. – Но не захотел.

Так бы и треснула его чем-нибудь тяжелым по голове. Его счастье, что слишком устала для того, чтобы препираться и мериться силами. Пусть зубоскалит. Мне не жалко.

Спокойно пошла за Мартом на выход из столовой. Надеюсь, что спокойно. Потому как, признаться, хотелось бежать без оглядки. Потому как лопатками чувствовала изучающий взгляд льдистых глаз. И чего, спрашивается, ему от меня надо? Из одиннадцати месяцев он был единственным, кого мне хотелось стукнуть. Странное желание. До этого я такой кровожадностью не страдала. Определенно, от Яна нужно держаться подальше.