По тому же принципу работают двумерные оптические иллюзии. Один и тот же рисунок иногда кажется нам портретом молодой женщины, иногда – старухи, но мы всегда видим нечто осмысленное, а не набор случайных штрихов.

Это не просто причуда сознания, а подтверждение того, что смысл мы должны создавать сами. Люди находят в мире собственную ценность, а смысл служит для создания перспективы, образа мышления[17], отношения, благодаря которому одна и та же вещь может быть как невероятно важной для нас, так и полностью лишенной значимости. Если говорить проще, ценность питает наше стремление к учению. Мы приобретаем мотивацию к достижению мастерства благодаря силе смысла.

Вернемся к примеру с Lego. Эти конструкторы стали так популярны у взрослых, потому что позволяют испытать чувство причастности к чему-то значимому, и сегодня многочисленные выставки Lego-скульптур привлекают десятки тысяч посетителей, а глянцевые интернет-издания вроде Brick Journal рассказывают о новейших достижениях и приемах. Существуют также специальные курсы и учебники по строительству из Lego, а в Кембридже – даже должность профессора Lego.

Сам Вольфсон десятилетиями совершенствовал свои строительные навыки именно по этой причине – он видел смысл в том, что делает. Так, он научился строить из Lego изогнутые фигуры – что вообще-то сложно, поскольку сами детали имеют прямые углы. Чтобы создать это ощущение плавности, он начал делать конструкции со штифтами внутри. Для одного проекта ему даже пришлось собственноручно написать компьютерную программу – благодаря ей Lego-творение Вольфсона проигрывает музыку, когда кто-то проходит мимо.

Прежде чем мы расстались, Вольфсон показал мне еще одну конструкцию – темно-синий лунный ландшафт. Давным-давно, пятилетним мальчиком, он собрал ее, примостившись на низеньком креслице у восьмиугольного столика в бабушкиной гостиной. Пока мы разговаривали, Вольфсон аккуратно вертел конструкцию в руках, показывая мне детали. Это была ода личности Вольфсона-ребенка. Нечто по-настоящему важное.

Смысл не приходит к нам в процессе учения. Мы должны сами раскрыть его.

Возьмем для примера статистику. Несомненно, анализ данных – очень нужный инструмент. Сегодня во многих областях – банковском деле, медицине, спортивном менеджменте – практически невозможно чего-то достичь, не владея хотя бы базовыми знаниями статистики.

Однако большинство из нас не имеет врожденной склонности к этой дисциплине. Можете винить в этом сложную природу линейных регрессий или сухую манеру, в которой статистика обычно преподается в университетах, факт остается фактом: перспектива день за днем анализировать статистические данные и строить гистограммы мало у кого способна вызвать прилив вдохновения.

Крис Халлеман, профессор психологии из Вирджинского университета, прекрасно осведомлен об этом. Как исследователь, он понимает, что любая научная статья требует глубокого анализа данных, и на всех его компьютерах обязательно установлены статистические программы, такие как R или STATA. При этом большинство студентов Халлемана принимаются ворчать при одном упоминании о корреляциях. Кто-то жалобно стонет, а кто-то расстраивается чуть ли не до слез. Всем этим юношам и девушкам статистика кажется невероятно нудным, скучным, мучительным предметом, бессмысленным и не имеющим никакого отношения к их жизни.

В студенческие годы Халлеман был нападающим в футбольной команде и до сих пор сохранил энергичное, увлеченное отношение к жизни, свойственное тем, кто много времени занимался спортивными играми. Несколько лет назад он решил попробовать справиться с вышеупомянутой проблемой и как-то разжечь в своих студентах интерес к статистике. Для этого попросил некоторых из них написать сочинение о том, какое отношение статистика имеет к их жизни.