Я уставился на Агату с непониманием. На ее лице, освещенным тусклым уличного фонаря, застыло лёгкое напряжение.

Хм-м…к чему она клонит?

Агата

Весь путь до дома Нэйт засыпал меня вопросами по поводу внезапного интереса к коллекционеру.

Когда мы оказались у моего крыльца, я не выдержала.

– Да я просто спросила!

– Просто так? – Нэйт недоверчиво сощурил глаза.

– Да. Нас в Академии учили обращать внимание на детали.

– Какие детали?

– Говорят, что если за вечер ты несколько раз сталкиваешься с какой-нибудь “случайностью”, то есть большая вероятность, что это совсем не случайность. Понимаешь?

– Нет.

– За этот вечер мы трижды столкнулись с темой темной магии. В первый раз – когда увидели татуировку незнакомца в театре. Во второй раз – Габриэль сказала, что хочет показать историку артефакты, и среди них опять же есть те, что относятся к темной магии. Ну, а в третий раз – внезапная покупка Анхеля.

Брови Нэйта приподнялись домиком, и он взглянул на меня с таким непониманием, что я обреченно вздохнула и присела на корточки возле крыльца.

Стянула с рук варежки и принялась рисовать на снегу свое “объяснение”.

– Смотри. Это называется “сложить цепочку возможных событий”, – я начертила на снегу две фигуры. – Давай предположим, что мужчина, продавший Анхелю артефакты и брюнет с татуировкой – это один и тот же человек. Тогда у меня возникает вопрос: если знакомый Габриэль – коллекционер, то почему она не продаст артефакты ему? Зачем ей Анхель?

– Может у этого типа нет денег?

– Я не думаю, что Габриэль Д'эстри водилась бы с тем, у кого нет денег, – подметила ехидно, искоса взглянув на Нэйта. – Разве только если она надеется, что Анхель предложит ей большую сумму. Но… тогда возникает новый вопрос. Зачем этот тип продал Анхелю вещицы, за которыми гоняется сам? Ведь артефакты, связанные с темной магией, очень редкие. Их так просто не достать.

– К чему ты клонишь?

– Что если Габриэль с кем-то в сговоре, и они замышляют что-то против Анхеля? А сейчас просто пускают ему пыль в глаза и пытаются втереться в доверие? – я бросила на Нэйта заговорщицкий взгляд.

– А если этот брюнет – не коллекционер? – поинтересовался Нэйт, и его улыбка стала ещё шире.

– Тогда это все случайность.

Нэйтан рассмеялся, а я смущенно повела носом и мигом разрушила свой рисунок.

– Это просто предположение! Ты просил объяснений. Вот.

Я поднялась на ноги и бросила наигранно-обиженный взгляд на Нэйта, стоявшего напротив. Он смотрел на меня очень внимательно и при этом улыбался во весь рот.

Я отряхнула руки от снега и засунула свои озябшие пальцы в карманы пальто, решив, что в варежках уже нет нужды.

– Ты все свои расследования так проводишь? – уточнил Нэйт, разглядывая мое лицо.

– Это не расследование, а простое предположение. Журналист должен подмечать любые детали, уметь складывать цепо…

Договорить я не смогла. Нэйт схватил меня за пальто, рывком притянул к себе и накрыл мой рот… своими губами.

Я тихо застонала. Сама не понимала, то ли от возмущения, то ли от удовольствия…

Волна мгновенного возбуждения прокатилась по телу, опускаясь тяжёлым камнем в низ живота, когда поцелуй стал более жадным, требовательным и глубоким.

Контраст морозного воздуха, дорогого одеколона и мужских горячих губ был великолепен настолько, что у меня закружилась голова.

Это лёгкое безумие резко оборвалось. Нэйт, словно прощаясь, вдруг коснулся моих губ ласково и нежно.

Слегка отстранил лицо, оставаясь в нескольких сантиметрах от моих губ, и хриплым шепотом произнес:

– Если что, на нас смотрели все дворовые коты. Я уверен, они разнесут новость о нашем поцелуе по всей столице.