Какой из этого следовал вывод? Неприятный. Ибо убийца должен был прекрасно знать возможности современной некромантии…

Стоп! Именно что современной!

В голове словно хлопушка взорвалась, осветив внутренности черепа ярким светом идеи. А ведь кое-что я могу попытаться сделать! Именно с точки зрения современной некромантии!

– Ну что вы узнали? – Градоправитель чуть ли не стойку сделал, когда я выпрямился.

– Пока ничего, но сейчас узнаю. Будьте любезны, у вас есть где-нибудь лавка зелейника?

– Зачем?

– Ну мне необходимы кое-какие препараты для того, чтобы провести расследование.

– Интересно. – Голубые глаза недобро прищурились. – А для чего это некроманту понадобились лекарственные травы?

– Понимаете, у меня имеются все основания предполагать, что этого человека убили с помощью некромагии…

– То есть вы утверждаете, что убийца – некромант?

Сказано это было таким тоном, что я похолодел. Смысл сказанного не сразу дошел до сознания, а когда мысль утвердилась в мозгах, стало холодно и неуютно.

Убийца – некромант! И вот они мы с мэтром Куббиком, два представителя этой не слишком распространенной профессии. Легче легкого обвинить в убийстве одного из нас! И речь не идет о справедливом расследовании – толпе все равно, кого схватят, лишь бы насладиться зрелищем пыток и казни.

– Ну или кто-то, кто изучал магические науки, – попытался выкрутиться «главный подозреваемый». – Можно пройти обучение по совсем другой магической специальности, а некромагию изучить на досуге. Просто этот человек… ну… он мог иметь доступ к научной литературе по данному вопросу и… вот!

– Я вам не верю, – отрезал градоправитель. – В городе нет других некромантов! Кроме…

Кроме нас с мэтром, так? Но этого не может быть…

– Этого не может быть!

Кажется, мы произнесли эти слова одновременно и так же синхронно отшатнулись друг от друга.

– Этого не может быть, – громко, четко, явно для внимательно слушающей толпы повторил Анджелин Мас и отвернулся, давая понять, что разговор закончен.

Домой мы возвращались в молчании. Мэтр Куббик ушел в себя и обсуждать проблему не собирался. Он, кажется, вообще ничего не замечал вокруг. Мне ужасно хотелось поделиться своими сомнениями и размышлениями, но приходилось сдерживаться. Интуиция подсказывала, что надо быть очень и очень осторожным.

А между тем возле дома нас поджидали. Какой-то мальчишка лет десяти боязливо переминался с ноги на ногу у штакетника, озираясь по сторонам с таким видом, словно собирался обокрасть дом, но не знал, с чего начать. Обычный деревенский мальчишка, в простых линялых штанах и перетянутой пояском рубашке, босой, белобрысый, лохматый. Он сперва шарахнулся от двух мрачных всадников, но, когда мэтр Куббик спешился у калитки и повел своего жеребца в сторону конюшни, решился и забежал сбоку.

– Дяденька, а вы и есть этот, нек… нек… некромансер?

– Ну я. Дальше что? – не глядя на него, буркнул Куббик.

– А меня это… ну, к вам послали!

– Хм… Кто ж так тебя любит?

– Да это… – Мальчишка прикусил губу. – Батя велел…

– Хороший он у тебя… Повезло!

По лицу паренька было видно, что он тоже немного сомневается в силе отцовской любви, но спорить постреленок не стал.

– Нам бы… ну… неладное что-то у нас творится! Батя и сказал – мол, пущай Минька и сбегает, некромансера приведет. Минькой меня звать, – запоздало представился он.

– Угу.

За разговором дошли до конюшни, где мэтр Куббик спокойно стал расседлывать своего жеребца. Тот, не нагулявшись за день, пробовал баловать, но хозяин спокойно врезал ему кулаком под ребро, и конь встал как вкопанный. Мой меринок вел себя куда тише.