Увидев бездыханное тело, женщина опять залилась слезами.

– Сыночек мой… мальчик бедненький…

Сбросив сумку с вещами на пол, я присел возле подростка и сосредоточился. Очень осторожно провел руками вдоль тела, пытаясь собраться с мыслями. Получить такую травму можно было либо упав с большой высоты, либо ударившись головой о твердые камни.

– Он откуда свалился? – поинтересовался я, стараясь выиграть время, чтобы все обдумать. – С крыши?

– С… с де-эрева… – прорыдала женщина. – На дворе-э-э расте-от… Ветка слома-а-алась…

Дерево, кстати, было – мощный тополь, уже наполовину сухой. Лишь несколько веток упрямо распустили листья. Насколько я мог заметить в страшной спешке, это было самое высокое дерево на всей улице.

– Зачем он туда полез?

– Так ведь… гнездо-о-о… Посмотреть…

Гнездо? Я бросил взгляд в затянутое пленкой окошко – на слюду или тем более стекло тут денег явно не хватало. А, ну да! На сухой вершине виднелось массивное аистиное гнездо.

– А синяк откуда?

– С мальчишками дрался…

– А шрам?

– А это он… еще когда маленький был… – Женщина на миг даже перестала плакать, вспоминая прошлое. – На крутом берегу упал. На сухой сучок напоролся. С ним часто такое бывало – то с мостика упадет и простудится так, что три седьмицы в горячке мечется, то упадет неудачно, то еще какая беда приключится… Что же за судьба-то такая у тебя, сыночек, печальная? Ох, горюшко ты мое бесталанное… Да на кого ж ты меня покинул-то? Да как же я без тебя жить-то буду, свет мой ясный? Хоть самой тут ложись и помирай подле тебя… Да за что же, боги, вы последнюю радость у меня в жизни-то отнимаете?

Она опять начала причитать, прижимаясь мокрым лицом к безвольной руке мальчишки.

Я недолго думал. Одним движением отстранил убивающуюся мать, рывком перебросил тело подростка на пол.

– Что? – пролепетала женщина, ладонью вытирая слезы. – Что вы делаете?

– Хочу оживить вашего мальчишку, – процедил я, торопливо пробуя остроту ножа пальцем. Как жаль, что в хозяйстве мэтра Куббика не нашлось современных средств! Придется действовать кое-как…

Запричитав, мать кинулась было ко мне, целуя руки и лепеча слова благодарности, но я отстранил ее:

– Не мешайтесь! А лучше помогите!

В мою сторону обратились совершенно безумные глаза. Что мне предпринять? По уму, надо было использовать рекомендованную в таких целях «бессмертниковую смесь», но этой новинки у мэтра Куббика не водилось. А жаль – всего один глоток, и… Что ж, придется обходиться тем, что есть.

– Яйцо! Мне нужно свежее куриное яйцо!

Пока женщина ходила до курятника, я быстро начертил прямо на земляном полу избы круг, вписал в него пентаграмму, расположил по сторонам света необходимые символы. В центре устроил мальчика.

Как раз в эту минуту вернулась его мать. Несколько секунд вдова остановившимися глазами смотрела на то, во что превратился пол ее дома, – все лишние вещи я безжалостно сдвинул к углам, а то и взгромоздил друг на друга, дабы занимали меньше места. По углам расставил свечи, зажег их от уголька в печи. Меня учили, что огонь для действа надо добывать трением, но времени не было.

– Яйцо. – Поймав мой взгляд, женщина протянула ладонь.

Завершив приготовления, я встал над телом подростка и начал читать заклинание.

Меня била легкая нервная дрожь. Впервые в жизни это был не экзамен – я на самом деле собирался вернуть к жизни человека! Впервые приготовился к тому, чтобы совершить то, ради чего выбрал эту профессию, ради чего учился и тренировался, о чем мечтал еще недавно.

Повинуясь мерным строкам заклинания, одна за другой начали загораться свечи. Замерцали и начертанные на полу символы, заключая мертвое тело в круг. В избе потемнело, словно снаружи спустился вечер или грозовая туча закрыла солнце.