В общем, получается, что даже представители высшей советской номенклатуры не упускали возможности отовариваться за рубежом, восполняя нехватку приличных отечественных товаров. Тем более к данному способу решения проблемы дефицита вынуждены были прибегать простые люди, дополняя таким образом способы добычи дефицита, о которых говорилось выше.

Знатоки хорошо себе представляли, что и где следует приобретать с наибольшей выгодой. Анатолий Рубинов, много лет писавший статьи о проблемах отечественной торговли, обобщил представления советских людей об успехах социализма в Восточной Европе.

Я первый раз оказался за рубежом в 1977 году – еще школьником, с родителями. Поездка была на 16 дней – Румыния, Болгария. Папа с мамой знали, что из Болгарии можно привозить недорогие ковры. И парочку купили, благо рабсила (в моем лице) была бесплатной. Помню, как гордо шел я по Варне, рассекая толпу, со здоровенным рулоном на плече: расступись, народ, «старший брат» следует. И болгарские «братушки» вежливо уступали дорогу. Примерно так же, наверное, как уступали чехи в 1968 году дорогу советским танкам.

Болгария с Румынией, в общем-то, считались бедными странами. Настоящий шопинг шел в других местах. Сотрудник ЦК Черняев, объездивший по долгу службы чуть ли не весь мир, полагал, что столицы Чехословакии и Венгрии беднее товарами, нежели Париж, Лондон и города ФРГ. Но при этом считал, что контраст с Западом все же гораздо меньше, чем контраст между Прагой и Будапештом, с одной стороны, и Варшавой, Москвой и Софией – с другой [Черняев 2008: 289, 305].

Впрочем, что и где покупать, знали многие. Сложнее было решить, на какие деньги. Рядовой турист мог обменять у государства на иностранную валюту лишь фиксированный (относительно небольшой) объем советских денег. Свободного рынка валюты тогда не существовало.

Для того чтобы привозить необходимые товары из стран социализма, советские люди уже в 1970‑х активно приступили к спекуляции. Вывозили в большом количестве то немногое из отечественных товаров, что было конкурентоспособно (в первую очередь фотоаппараты), продавали за гроши (конкурентоспособность именно в дешевизне и состояла), но затем на эти «гроши» могли приобрести много вещей, которые за большие деньги реализовывались в СССР. Один путешественник в мемуарах вспоминает, как ехал с такими «челноками» на поезде в Венгрию. При пересечении границы в городе Чопе их нещадно шмонали таможенники, откуда и произошла модификация старой поговорки. Теперь она звучала так: «Не говори „гоп“, не проехав Чоп» [Розенталь 2000: 271].

Другой случай добычи валюты описала в мемуарах балерина Майя Плисецкая. На гастролях в Италии к ней был приставлен специальный сопровождающий (помочь в пути, в отеле, деньги пересчитать, от докучливых поклонников оградить). Помогать этот парень особо не помогал, зато активно занимался реализацией большого числа баночек черной икры, провезенных через таможню по специальной справке, выданной Министерством культуры. Когда сей ответственный товарищ возвращался в Россию, через специальный дипломатический выход он пер одиннадцать громоздких коробов почти в человеческий рост. Обычно в таких коробах ввозилась дефицитная импортная видеотехника [Плисецкая 2008: 264–266]. Судя по всему, этот «челнок» под государственным прикрытием делился доходами с теми, кто посылал его в такие поездки и снабжал необходимыми документами.