Наша поездка в Браззавиль была организована с помощью российского посольства, поэтому никаких проблем и задержек не было. Мы приехали, подождали полчасика в машинах, прошли все пограничные процедуры по дипломатическому коридору (я их даже и не заметил), быстро сели на катер и уплыли. В Браззавиле нас тоже встречали люди из посольства, поэтому тоже все прошло быстро.

Примерно тот же маршрут мне один раз пришлось проделать без помощи посольства. Мне казалось, что Браззавиль – это все – таки более цивилизованное место, чем Киншаса. Я ошибся. Но это требует отдельного повествования.

На нашем берегу меня как-то еще проводили. На браззавильском берегу – полная неразбериха. Как проходить все пограничные формальности – непонятно, какие-то серые личности предлагают услуги по прохождению границы за 20 долларов. Я сначала отказался. Спрашиваешь служащего порта – посылают куда-то в один конец порта (километрик пешком), потом говорят, что надо вернуться обратно и еще куда-то идти. Все это происходит под палящим солнцем. В общем, через пятнадцать минут мне стало ясно, что сам я отсюда не выберусь. Пришлось прибегать к услугам серой личности. Выглядело это так. Ты отдаешь свой паспорт и деньги какому-то рваному человеку (а они там все такие), и он куда-то исчезает. Ждешь ты его минут тридцать и вроде начинаешь с паспортом своим уже прощаться, когда он неожиданно откуда-то возвращается с кучей заполненных бланков, счетов и печатью в паспорте. Все четко! Во всяком случае, по чекам. Себе он взял ровно 10 долларов (еще 10 долларов – официальные платежи).

Обратно было еще интереснее. Я решил сразу воспользоваться услугами того же агента, предусмотрительно записав себе его телефон. Он опять повторил тот же маневр, и я с билетом в руке, поблагодарив агента, радостно стал пробиваться на катер. В какой-то момент, пройдя какими-то грязными коридорами, я подошел к закрытым железным воротам, перед которыми толпилась бесформенная масса людей. Все совали свои билеты в нос пограничному офицеру, который орал на всех на местном наречии и никого не пускал. Я даже растерялся. Пролезть через эту черную стену не представлялось никакой возможности. Вдруг как из-под земли вырос мой агент, который, взяв у меня билет и пробравшись каким-то образом к решетке, стал тоже что-то орать офицеру, показывая на меня. Тот неожиданно открыл дверь и, отгоняя палкой толпу, кивнул мне, показывая, что я могу пройти.

Подождав еще минут пятнадцать в вип-зале, я стал проходить на посадку. Катер стоял не у причала, и чтобы к нему пройти, надо было пересечь некий, как бы это выразиться, «корабль дальнего следования» – убитую посудину, которая обычно курсирует между Киншасой и каким-нибудь удаленным населенным пунктом.

Представьте – картина маслом, как говорили в одном известном фильме, – костры на палубе, кругом висят котелки с каким-то варевом, тут и там готовят фу-фу (самая распространенная местная еда – мука из маиса или маниоки смешивается с водой до состояния теста. Все!), жуткий запах, тут же кормящие мамаши, полуголые дети носятся, куры, козы, козлы, крысы… Красота!!! Зажав рот и нос, проносишься мимо всего этого великолепия.

Один раз мы видели такую посудину на реке, когда российские ооновцы как-то пригласили нас поучаствовать в патрулировании по реке. Со стороны она выглядела как большая корзина (напоминает тот же паром), из которой все так же торчат опята-головы, ноги, руки, горы мешков и вязанки с чем-то до неба и др.

Около своего катера я опять обнаружил толпу людей с чемоданами. На борт можно было попасть по узенькому шаткому мостику, на который все дружно устремились. Чемоданы просто бросали на катер. Мой агент (он уже сам со мной пошел дальше, сказав, что, пока не посадит меня на катер, не уйдет) схватил мой чемоданчик и тоже бросил на борт с берега. У меня вообще глаза на лоб полезли. Тут появился офицер и начал швырять чемоданы обратно, чей-то чемодан упал в воду, кто-то завопил. Когда очередь дошла до моего чемодана, мой агент заорал, показывая на меня. Полицейский поставил чемодан обратно, показав, что я могу пройти. Толпа расступилась. Я зашел на борт. Потом офицер начал по билетам пропускать остальных. Катер брал 16 пассажиров, на берегу осталось еще человек двадцать…