Интересным дополнением теории подавленных конфликтов мы обязаны сразу двум исследователям, немецкому врачу Александру Митчерлиху и психоаналитику, другу Фрейда, Максу Шуру. Они добавили к существовавшей теории конфликтов одну важную составляющую – способность психики справляться со стрессом. Здесь мы приведем метафору «двух линий обороны». Когда внутри психики возникает напряжение (конфликт между желаемым и правильным), то сначала в бой вступают защитные механизмы. Мы обращаемся за поддержкой к друзьям, отвлекаемся на работу, рационализируем конфликт, трансформируем неподобающее желание в культурно-приемлемое или относимся к происходящему с юмором. В большинстве случаев этих «бойцов» достаточно, чтобы справиться с вызовом. Но если они не справляются, то, чтобы сохранить целостность психики, подключается вторая линия обороны – тело. Конфликт проявляется в виде телесного симптома, у которого при этом нет биологической основы (нет повреждения тканей либо вирусов или бактерий). Шур считал, что переживать все конфликты на уровне тела – это естественное состояние любого младенца. Затем, осваивая язык и культуру, мы учимся справляться с напряжениями на уровне психики – и это более совершенные и гибкие механизмы справляться. Но в сложные моменты эти механизмы могут давать сбой, и тогда мы снова возвращаемся на детскую стадию и переживаем конфликты на телесном уровне.

Из психодинамического направления к нам пришло много идей, которые в утрированном виде стали частью «народной психологии». Например, идея о том, что психосоматические заболевания могут возникнуть из-за «недостаточной любви» к своему телу. И в этом есть здравое зерно: если человек по каким-то причинам не воспринимает адекватно сигналы своего тела (об усталости, голоде или переохлаждении), то его шансы заболеть повышаются. Психоаналитики много размышляли о роли родителей (и в первую очередь матерей) в освоении своего тела. Родители могут как помогать своим детям выстраивать здоровые отношения с телом, так и мешать этому. Например, «строгая» мать, совершая многочисленные медицинские манипуляции над телом ребенка, подспудно учит его, что его тело ему принадлежит не полностью[11]. Эти наблюдения очень занимательны и кажутся интуитивно понятными, но нет никаких экспериментальных исследований, которые бы проверили их на практике. По сей день они выступают скорее способом объяснить клиенту причину его невзгод, чем понятным руководством для лечения.

Некоторые исследователи заходили так далеко, что возлагали всю ответственность за любые соматические проявления на самого пациента. Так, американский психиатр Уильям Глассер разработал теорию выбора и основанную на ней «терапию реальностью»[12]. Основная идея теории выбора заключается в том, что в любой ситуации мы ведем себя в соответствии со своим выбором. В любой момент наше поведение состоит из четырех компонентов: действий, мышления, чувств и физиологии. Все наше поведение результат серии выборов, но мы имеем прямой контроль только над действиями и мышлением. Чувства и физиологию можем контролировать лишь косвенно, через то, как действуем и думаем. Болезнь – это тоже результат серии выборов. Мы выбираем болезнь для того, чтобы достигать своих целей. Если вы когда-нибудь думали про кого-нибудь: «Он болеет, чтобы не идти на работу и чтобы за ним ухаживали!», вы следовали идеям Глассера.

В то время пока в психологии шли битвы между исследователями бессознательного и исследователями поведения, биология и физиология сделали заметный рывок. Американский физиолог