Изменения произошли не только в МИДе, но и в другом крыле внешнеполитической конструкции СССР, в ЦК КПСС. В марте 1986 года вместо Б.Н. Пономарева секретарем ЦК по международным вопросам был избран Анатолий Федорович Добрынин. Он был, пожалуй, самым именитым дипломатом в СССР. Более 24 лет проработал послом СССР в США. За это время там сменилось шесть президентов. Назначение Анатолия Федоровича, насколько я помню, было воспринято как стремление усилить роль ЦК в системе международных связей СССР. Помню и обеспокоенность моих коллег в советском Комитете солидарности стран Азии и Африки, в академических институтах востоковедения, Африки, Латинской Америки: не сделает ли А.Ф. Добрынин отношения с США главным направлением внешней политики, не отодвинет ли все остальное на потом? Сразу скажу, что этого не произошло.

10 мая 1986 года в Москве, в Колонном зале Дома Союзов должна была открыться сессия Совета Организации солидарности народов Азии и Африки (ОСНАА). К этому мероприятию долго готовились, в Москву были приглашены делегации из десятков стран. Но 26 апреля произошла авария на Чернобыльской АЭС. На какое-то время это стало главной мировой новостью. Западные СМИ со ссылкой на ученых и политиков писали, что в связи с риском радиоактивного заражения посещать Москву и вообще Советский Союз теперь опасно для жизни.

Но абсолютное большинство приглашенных на форум ОСНАА не поддались страху. Более того, стремились показать свою солидарность с нашей страной. Приехали практически все.

Учитывая сложившуюся обстановку, было крайне важно, чтобы на сессии ОСНАА выступил высокий представитель политического руководства страны. Президиум ОСНАА обратился с этим предложением в ЦК КПСС.

Ответ не заставил себя ждать. Перед делегатами сессии ОСНАА из десятков стран Азии, Африки и Ближнего Востока выступил секретарь ЦК А.Ф. Добрынин. Это было его первое выступление на такого рода представительном форуме. И оно произвело сильное впечатление. По залу прошло одобряющее оживление. Восторженные взгляды на оратора как бы говорили: вот, оказывается, какие люди на авансцене советского руководства. Дебют в новой должности А.Ф. Добрынина был очень успешным.

Много лет наш комитет занимался интересной, увлекательной работой. И тем не менее к середине 1980-х годов я понимал: процесс деколонизации, по существу, завершен, страница истории перевернута.

В августе 1986 года я узнал, что в ЦК КПСС и МИДе рассматривается моя кандидатура для возможного назначения Чрезвычайным и Полномочным Послом СССР в Египте. У меня не было планов покидать комитет и уходить на другую работу. Кто-то любит часто менять сферы деятельности, я же стараюсь сконцентрироваться на одном деле. Но когда получил официальное предложение, не стал отказываться. Ведь для международника высшее признание профессионализма – стать послом, а в случае СССР – представлять великую державу. Правда, речь шла уже не о Египте, а о Сирийской Арабской Республике.

Перед назначением я имел обстоятельную беседу с Генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачевым и Председателем Верховного Совета СССР А.А. Громыко. Передо мной были поставлены ответственные задачи: к тому времени сирийское направление становилось доминирующим для советской внешней политики на Ближнем Востоке и в арабском мире.

В Дамаске по прежней работе я бывал десятки раз. Был знаком со многими сирийскими политиками. Казалось, что отправляюсь в хорошо знакомую страну. Конечно, были сомнения: справлюсь ли с новой работой, не являясь арабистом? Смущало незнание арабского языка. По-моему, большинство людей, сомневающихся в правильности своего выбора, принадлежат к одной категории: они сомневаются не потому, что не верят в свои возможности, а потому, что хорошо представляют объем задач, встающих перед ними. Есть и другие: они не сомневаются ни в чем и никогда.