А мотоцикла нет.

– Значит, так, – начала Сорванец издалека, – Для начала мотоцикл хочу, – а вдруг желание всего одно, и она продешевила? – Только мотоцикл – это же пустяк, по сравнению с тайной века, – добавила девушка поспешно, поглядывая на мифическое существо исподлобья.

– Само собой, Маня, мотоцикл для начала, – покладисто согласился Дьявол, опуская пышущие адским жаром глаза в пол, и Манька заметно приободрилась, – Ты какой мотоцикл хочешь?

– Иж «Юпитер», – девушка не верила своему счастью. Настоящий «Юпитер» у неё будет? У неё. У бедной маленькой сироты! Мужики от зависти сдохнут. Голова сладко закружилась, а рот наполнился вязкой слюной. Манька судорожно сглотнула и задержала дыхание, опасаясь дыхнуть и рассеять иллюзию, как дым.

– Там на заднем дворе свой «Юпитер» найдёшь, на тебя, Мария Волкова, оформленный. А ещё чего хочешь? – голос Дьявола напоминал шорох камыша. Правильно про него люди говорят, что искуситель.

– Давай тысячу рублей. Нет, лучше две тысячи, – выпалила девушка на выдохе, озабоченно хмуря высокий лоб.

– Что ж так мало? Возьми у меня в левом кармане сберкнижку на десять тысяч рублей. Это по-нашему, – теперь его голос журчал лесным ручейком. Вот, Дьявол! Вот, понятливый какой.

– На моё имя? – от восхищенья Манькины короткие вихры встали дыбом, – Сберкнижка?

– Ну, конечно, – Дьявол посадил сытого серого в коробку и жестом показал на свои мешковатые штаны, – Не стесняйся, дева, лезь в мой карман. Ну, смелее.

– А я и не стесняюсь, – Манька стыдливо запустила ловкие воровливые пальчики в левый Дьяволов карман и удовлетворённо присвистнула. Действительно, сберкнижка. Девушка с любопытством развернула заветную книжечку и растянула губы в белозубой улыбке. Красивым почерком было написано её имя: Мария Волкова, – Скажи мне одно, уважаемый Дьявол, это правда происходит, или я газами надышалась?

– Правда, Маня, правда. Дальше говори, – размеренная речь Дьявола гипнотизировала и усыпляла. Манька Сорванец незаметно ущипнула себя за левое бедро и скорчилась от боли. Больно! Значит, всё по-настоящему? – Может, чего-то нематериального хочешь? Для души?

– Нематериального? – Манька задумчиво почесала бритый, как у пацана, затылок, – А, точно, знаю, чего хочу. Хочу, чтобы в моих руках всё поломанное целым становилось!

– Э, нет, подруга, этот дар тебе от Бога дан. Сколько ОН отсыпал, столько и положено, а я в ЕГО дела лезть не хочу, не тот случай. Ты и так мастерством многих технарей превосходишь. Так. Стоп. Ты ж у нас девушка?

– Ну, вроде как.

– Может, тебе в любви помочь? – запел Дьявол голосистым соловьём и мило улыбнулся, – Все девушки любви хотят. Могу любого парня в тебя влюбить.

– Ну, оно-то замуж пора, конечно, – смутилась Манька, покраснев до корней русых волос, – Но как-то я не думала об этом.

– Самое время, Маня, – зазвенели над её головой звонкие свадебные колокольчики, – Самое время подумать.

Коварная мысль вспыхнула в мозгу маленькой искоркой и разгорелась буйным пламенем, превращаясь в лихой пожар. Соляркой от неё пахнет? Никто не позарится? Ах, Петька. Ах, грубиян! Самое время поставить непочтительного парня на место и жестоко ему отомстить. А ещё Петька Рукавица – самый красивый мужик на селе и за его пределами, и все незамужние девчата от зависти позеленеют. Если уж и целоваться с кем-то в этой жизни, то только с самым пригожим и завидным молодцем.

– Ну, – Манька никак не могла произнести своё желание вслух, и покраснела ещё гуще, окончательно оробев и засмущавшись.

– Хочешь, чтобы твой извечный обидчик Петька Рукавица тебя в жёны взял? – прогремело в низких сводах погреба майским громом, и девушка почувствовала, как приятно защекотал ноздри запах скорой грозы.