О растениях заботится биология почвы. Значит, все агроприёмы должны поддерживать биологические процессы и устойчивость почвенной экосистемы. Исходя из этого и выстроена агротехника в биоземледелии.

Зная что-то про ризосферу и про микоризу, мы думаем, что знаем о почве почти всё. На самом деле – почти ничего.

Это стало ясно лет десять назад, когда появились методики изучения микробиоты путем анализа ДНК и РНК. Оказалось, на наших питательных средах прорастают лишь немногие виды-универсалы – процентов пять. Большинство микробов мы просто не видим в лабораториях – они не оживают без сигнальных и стимулирующих веществ, производимых партнёрами по экосистеме. Собственно, и грибы-эндофиты были открыты Ф.Ю Гельцер именно благодаря тому, что она сумела подобрать эти стимуляторы. В общем, и о роли большинства видов, и об их связях с растениями мы можем только гадать.

Другой пример – горизонтальный, т. е. неполовой перенос генов. Известно уже около сотни способов передачи ДНК между растениями, бактериями, грибами, червями и насекомыми. Это ускоряет эволюцию и адаптацию. В частности, адаптацию сорняков, патогенов и вредителей к пестицидам. Но для агрономов это пока абстракция.

Третий пример вообще из области «фантастики». В конце 90-х было доказано: микробы, и вообще живые организмы, осуществляют холодный ядерный синтез. Это показали в точных опытах учёные-ядерщики МГУ им. Ломоносова. А ещё раньше – французский исследователь Луи Кервран. Микробным ассоциатам создавали условия «либо создай необходимый для выживания химический элемент, либо умри». Оказалось – создают, и ещё как! – с разницей до 20 %. К примеру, изотоп марганца-55 и ядро дейтерия Н^>2 в живой системе объединялись в ядро железа-57. Показан синтез всех главных макроэлементов: калия, магния, кальция, фосфора, железа, кобальта, никеля, цинка. И даже возможность трансмутации молекулы азота N_>2 в окись углерода СО.

Эксперименты уже многократно воспроизведены, и результаты подтверждаются. Более того, наработана биотехнология обезвреживания ядерных отходов: к примеру, радиоактивный стронций переходит в стабильный барий за 260 дней – ВМЕСТО 30 ЛЕТ.

Что из этого следует? Что в здоровых почвах, где микрофлора колоссально разнообразна и связана в консорциумы, может происходить холодный ядерный синтез элементов, необходимых и микробам, и растениям.

Выходит, живая почва самодостаточна и экологически, и физически, и генетически, и химически. Вона как! Теперь представляете, насколько беспомощна и зависима почва неживая?

Видеть почву как единый организм, понимать его поведение – вот путь к изобилию. Была ли у нас наука, изучавшая почву так цельно? Да, такие учёные были и есть. Вот лишь один пример.

Есть ли смысл изучать отдельные виды микробов, если по отдельности они не живут?..

До конца 80-х в нашем ВНИИ фундаментальной биологии работала лаборатория почвенной ценологии. Эти ребята смотрели на почву совершенно иначе – как на сверхорганизм. Они понимали: в почвах нет ничего, кроме неделимого, цельного, сообщающегося и генетически взаимосвязанного МИКРОБИОЦЕНОЗА, и его расщепление на отдельные части мало что даст для практики. Они не изучали отдельные виды – они искали способы управлять ценозом, как целым. И они точно знали: этот ценоз управляем, причём очень простыми воздействиями.

Вот одно из их открытий: микробиоценоз взрывообразно размножается именно на границе почвы и органики (рис. 3 и 4). Там, где есть пороговая разница по органическому углероду. Дёрн, лесная подстилка, лепёшка, трупик. Оказалось, что и тут работает общий закон экологии: любая живность в разы активнее