В Кабул тогда приехал секретарь ЦК комсомола Виктор Мишин. И по этому поводу афганский вождь Кармаль пригласил его, а также работавших там комсомольских советников, а заодно и меня, собкора «Комсомолки», к себе во дворец. Я немного опоздал, примчался, когда вся группа уже прошла. Естественно, на входе в резиденцию комсомольцев обшмонали, кто был при оружии свои стволы сдал на хранение.

И вот я залетаю, майор Редкобородый шипит: «Давай, пресса, шевелись» – и лично провожает меня в те покои, где сейчас появится вождь. Мы рассаживаемся за большим дубовым столом, причем мое место оказывается прямо в двух метрах от кресла, куда сядет товарищ Кармаль. И тут я холодею от страха, ощутив спиной металл своего «макарова». Господи, вот влип! Через минуту войдет глава государства, а его гость сидит с заряженным и готовым к бою оружием. Е-мое! Да свои же и пристрелят, только шевельнусь.

Я оборачиваюсь, сзади поляну зорко осматривает Редкобородый.

– Владимир Степаныч, – подчеркнуто уважительно зову его. – Подойди, дело есть.

Он недоволен, он же при исполнении, но подходит:

– Что случилось?

В двух словах объясняю ему суть дела. Ни один мускул не дрогнул на лице хранителя тела. Да и куда было ему деваться, сам же прошляпил потенциального диверсанта.

– Сиди тихо и не делай лишних движений, – только и сказал мне майор. А сам вернулся на свое место и пошептал что-то своим опричникам, расположившимся по углам. А в покои уже величественно входил глава Афганистана.

Дальше все прошло как по маслу. Секретарь ЦК Виктор Мишин заверил афганского лидера в том, что советская молодежь, верная заветам Ленина и интернациональному долгу, не оставит в беде афганскую молодежь. Бабрак Кармаль в свою очередь долго говорил про всепобеждающее учение марксизма-ленинизма применительно к своей стране. Я сидел тихо и не шевелился, затылком чувствуя пристальное внимание специалистов 9-го управления КГБ. Все-таки это не комфортно, когда такие специалисты держат тебя на мушке. Но все обошлось.

Несколько слов про судьбу героев этой истории. Бабрак Кармаль через пять лет был свергнут с трона тем же КГБ и затем несколько лет провел под домашним арестом на даче в Серебряном Бору. Он умер в 1996-м в Москве. Володя Редкобородый в 1991 году после провала путча ненадолго сам стал начальником 9-го управления КГБ и даже однажды по дружбе устроил мне поездку в эскорте Горбачева – от его дачи в Раздорах до Кремля. Правда, очень скоро Ельцин и Коржаков его схарчили, и Редкобородый, так и не получив генерала, ушел на пенсию. Комсомольский секретарь Виктор Мишин открыл в себе предпринимательские таланты и стал банкиром.

Что же касается Ясенева, или «леса», то последний раз я был там уже после отставки Шебаршина, в самом конце 1991 года. Причем, как и прежде, инициатива исходила не от меня.

Мы тогда вернулись из долгого похода в Афганистан – я и два моих британских спутника. Ходили выручать пленных. Это была, как я сейчас понимаю, невероятная авантюра с минимальными шансами остаться в живых. Но в итоге все обошлось: мы добрались до базы главного командира афганских партизан Ахмад Шаха Масуда, договорись об освобождении пленных, словом, можно было считать миссию выполненной. Об этом я целую книжку написал – «Рыжий», самую для меня дорогую.

Кабул тогда еще был под Наджибуллой, но моджахеды подпирали его со всех сторон. Никто не мог точно сказать, сколько продержится наш ставленник и союзник.

Когда я вернулся в Москву, мне позвонили из Ясенева:

– С вами хотел бы побеседовать заместитель начальника разведки генерал Гургенов.