Продолжая ругаться, он сел. Лучи утреннего солнца золотили его кожу, как на картинах Рембрандта, расцвечивая мышцы и сухожилия виньетками из расплавленного золота. Тени подчеркивали выступы скул и подбородка и дрожали на его растрепанных черных волосах, когда он попытался пригладить их рукой. Он потряс головой, словно приходя в себя. Потер глаза. Грейс знала, что ей надо бежать прежде, чем он ее заметит. Но она не могла отвести от него взгляда, словно загипнотизированная.

Она никогда не видела более привлекательного мужчины. Его нельзя было назвать классическим красавцем. Слишком широкое лицо, нос с горбинкой, призрачно-серые глаза. Однако он был высок, элегантен и аристократ от макушки до пяток. Полная противоположность несчастной старой деве, сидевшей на полу, словно куль.

Диккан повернулся в ее сторону и открыл рот. Очевидно, он только что понял, кого держал в своих объятиях.

– Мисс Фэрчайлд, – протянул он изумленно. Осторожно выбрался из постели, подошел к ней и встал рядом. – Простите мою дерзость, но какого черта вы тут делаете?

Грейс не могла собраться с силами, чтобы ответить. Боже милостивый, он был совершенно обнаженный. Потрясающе красивый, с широкими плечами и руками, привыкшими к труду. Упругие, подтянутые мышцы на груди в темных завитках волос, сбегавших вниз… Щеки Грейс залил жаркий румянец. Господи, он был великолепен. Ожившая древняя статуя, за одним маленьким исключением.

Хотя не таким уж маленьким. И это не укрылось от взгляда Грейс. Оно находилось как раз на уровне ее глаз, и если старые храмовые росписи не лгали, Диккан был сильно возбужден. От одного вида его достоинства, торчащего из густых завитков темных волос, по ее телу пробежала дрожь. По сравнению с ним бледнели все те плоские акварельные изображения.

И конечно же, как только он взглянул на нее, от его возбуждения не осталось и следа.

– Я все еще сплю, – пробормотала она, не в силах отвести глаза и продолжая бесстыдно разглядывать его. – Точно. Это кошмарный сон. Не стоило вчера брать второй кусок пирога с голубями.

Ей следовало бы закрыть глаза. Следовало схватить одежду и выбежать из комнаты. По крайней мере попытаться оправдаться. Но Грейс даже моргнуть не могла. Она по-прежнему ощущала прикосновение его рук к своей коже, невероятное наслаждение, которое она испытала, когда его тело прижалось к ней. От выражения ужаса на лице Диккана она была готова сгореть со стыда.

Даже не извинившись, он закрыл глаза.

– Ради Бога, мадам, прикройтесь!

Грейс посмотрела вниз и взвизгнула от смущения. Она совсем забыла, что не одета. Схватила простыню, потому что в комнате было холодно. А не потому что… О черт! Она была совершенно голая, и Диккан мог лицезреть каждый дюйм ее костлявой груди и плеч.

– Где моя одежда? – крикнула она, пытаясь прикрыть угловатое тело огромным одеялом.

– Не тратьте время! – отрезал Диккан. – Просто спрячьтесь.

– Вы могли бы сделать то же самое, – парировала Грейс.

Он задумался, надменно приподняв бровь.

– Верно. Но я подумал, что именно этого вы и добивались.

Грейс была в панике, ей не хватало воздуха. Разболелась голова. Ее тошнило.

– Я же вам сказала, – повторила она непростительно резко, – я ничего не добивалась.

Внезапно дверь с шумом распахнулась и ударилась о стену. На пороге появилось полдюжины человек в ночном белье и с вытаращенными глазами, похожие на ватагу шумных гуляк в театре. Грейс оставалось лишь одно: она опустилась на пол и натянула одеяло на голову.

– Это ведь дочь генерала Фэрчайлда! – раздался в дверях голос, скорее всего принадлежащий леди Торнтон. Грейс еще сильнее сжалась.