– Мама!

Но мама не откликнулась, не обернулась на зов дочери и стала удаляться от неё ещё быстрее. Соне показалось, что у фигуры нет ног. Она будто парила над землёй, а сплошная темнота внизу заменяла ей ноги. Но Соня не придала этому значение. Она побежала, остановилась в нескольких шагах от мамы и крикнула ещё громче:

– Мама, ты куда?

И тогда Соня услышала голос своей мамы прямо у себя за спиной.

– Соня, что случилось? Почему ты здесь и зовёшь меня? – сказала мама, стоя на крыльце домика, откуда недавно выбежала Соня.

Девочка обернулась и убедилась, что её действительно зовёт мама. Ей резко стало холодно и страшно одновременно. Много разных мыслей пронеслось у неё в голове в одно короткое мгновение. И тогда она смогла лишь вымолвить:

– Но как ты оказалась здесь, я ведь только что видела тебя там?.. – растерявшись, она указала дрожащей рукой на тропинку под чёрными силуэтами деревьев.

Мама выглядела в точности как та, только что скрывшаяся в лесу копия. Соня ничего не понимала. Она проснулась от того, что кто-то сильно тряс её за плечи. Оказывается, девочка громко звала маму во сне. Да так, что от её криков проснулась бабушка и всеми силами пыталась разбудить внучку от страшного сна.

После всех этих происшествий Соня больше не могла жить спокойно в квартире у бабушки. Она всячески пыталась уговорить родителей взять её с собой куда бы они ни отправились. Но никакие уговоры не помогали и не могли помочь… Летом за Соней больше некому было присматривать, кроме Марии Ивановны. А родители Сони – обычно заняты на работе или часто уезжали в дальние командировки. Девочку семи лет нельзя было оставить одну дома. В результате, ей пришлось большую часть лета провести у бабушки, в Москве.

С недавнего времени, гостя у бабушки дома, Соня с чрезвычайной настороженностью наблюдала за тем дальним и всегда тёмным углом над карнизом. Иногда она замечала там нечто темнее тёмного, имеющее слабые очертания чего-то или кого-то, что, в свою очередь, наблюдало за Соней. Так ей казалось.

Сначала Соня думала, что это – так называемый барабашка, домовой или прочая нечисть, но, видимо, ошибалась. Девочка убедилась, что это не домовой, во-первых, потому что те происшествия у бабушки дома – не единственные. Они повторялись теперь везде, где бы ни оказалась Соня. После этого злосчастного лета она вернулась с родителями к себе домой, в Торжок, и там продолжились разные необъяснимые явления.

Во-вторых, со временем Соня перестала находить в том углу над карнизом это непонятное тёмное существо. Ей всё чаще казалось, что существо выросло и уже не помещается на карнизе, а прячется в других укромных местах, где порой она замечала нечто необычное. Или, что ещё хуже, оно следует за ней, занимая большую часть различных тёмных пространств, чем в детстве. Значило ли это, что существо росло вместе с Соней? Она не знала, но могла только догадываться. И нет, Соня не боялась темноты.

Соня никому не рассказывала об этом существе, чтобы её не сочли сумасшедшей. Но мысль о том, что кто-то незримый почти всегда присутствует рядом и непонятно чего от него ожидать, пугала её. Хотя со временем она привыкла и научилась справляться со своими дурными мыслями по этому поводу и даже иногда с самыми невообразимыми выходками этого существа. Кажется, ко всему привыкаешь со временем.

Соня не знала как назвать это существо, если, конечно, оно существовало не только в её воображении, о чём часто задумывалась она сама по прошествии времени. Существо каким-то образом привязалось именно к ней, оно часто надоедало ей своими выходками: порой пугало и угнетало, раздражало, а иногда веселило и даже защищало. И Соня назвала его просто – Надоедой.