Вот мир предстал после идиллий чистых
Во-всей своей бесстыжей наготе,
Но в грубости последнего садиста
Сквозит тоска по нежной доброте.
И неуместна жалобная мина, —
Несправедлива будто жизнь к тебе,
Разуверяться в людях нет причины,
А испытанье в том, чтобы терпеть.
Что пользы в правом, накипевшем мщеньи,
Ветхозаветной были: зуб за зуб,
Где ни исхода нет, ни избавленья,
Лишь рана-струп и снова язва-струп.
Простить за боль неимоверно трудно,
Но ведь прощали нас отец и мать…
В любви познать людскую неподсудность,
В страданьях, -просветленье обретать
Отдавшись произвольному движенью…
Отдавшись произвольному движенью,
Плыть медленно в открытом космосе
Расслабленной и невесомой плотью,
Почувствовать блаженство единенья
Художника и звездной росписи,
И сердца с распирающей свободой…
Но сознавать в любой момент опору
В серебряном шнуре от корабля
И быть уверенным, что без повтора
На связь откликнется родимая Земля!
Как джин-раб лампы…
Как джин- раб лампы, другой-раб долга,
А третий-государственной казны,
А у кого-то гордость вдруг примолкла
Под каблуком довлеющей жены.
А этот ввергнут в страстей пучину, —
Слепой, неуправляемый игрок,
Лицом оплатит, превращенным в глину,
Потресканную в жгучий солнцепёк.
А тот зависим от обстоятельств,
От паутины следствий и причин,
Сегодня он попутчик и приятель,
А завтра-тихой подлости зачин.
И каждый ищет: кто-оправданья,
Кто-содержанья в участи своей,
Хотя по сути звездных начертаний
Мы все заложники календарей.
Но в мире бренном еще свободы
Есть незабвенный и великий миг,
В нем-фокус человеческого рода,
Он-пуп вселенной и восторга крик!
В нем-невесомость и вдохновенье
Без архимедовых земных опор,
В нем сокровенность смелых откровений
И безразмерно- мыслимый простор!
Познать такое?!… Не все способны
Распеленать привычек пелену,
А мутный шлейф разрывов, -камень пробный
Для тех, кто все-таки решил рискнуть.
А дальше губы, белее соли,
К рывку последнему сомкнуть в черту
И, уплотнив себя до точки воли,
Преодолеть последнюю версту!
Вольность по поводу Агафьи-староверки
Смутная грусть пережитой
Сказки давнишних времен,
Фантасмагория скитов
В зеркале сумрачных волн.
За пожилыми холмами
Роскошь упадка-закат,
Чудится перед глазами
Магии старый обряд:
Женщина с голосом дивным,
С прядью червонных волос,
Ткет золотую холстину
В полный хозяина рост.
От незатейливой песни
Весь в первобытности чувств…
Проблеск догадки, что всплеском
В этой реке растворюсь.
Бабуле
В окно, как в зеркало смотрюсь,
В нем – прожитая жизнь,
В домашних тапках ходит грусть,
Что вкрадчивая рысь.
И память яблоками плеч
Придвинулась ко мне,
И сонм людей, событий, встреч