Манаенков Ю. А.: Товарищи, будем еще проводить дополнительные выборы?

Голоса.: Нет.

Манаенков Ю. А.: Единое мнение?

Голоса.: Да.

Манаенков Ю. В.: Договорились. Николай Сергеевич, вам большое спасибо».

Еще никто из партийных «вождей» никогда не предлагал столь высокий пост своему ближайшему знакомому по принципу «приятельства» и «личной преданности». А, во-вторых, ни Устав КПСС, ни Положение о ЦКК КП РСФСР, только что принятое Съездом, не предусматривали такого принципа избрания заместителя Председателя ЦКК.

«Казус Столярова» более чем красноречиво подтвердил, что избрание на высокий пост в партии человека, совершенно ей неизвестного, под воздействием сиюминутного впечатления – может дорого обойтись.

Дальнейшие события это подтвердили. Вступив в должность Председателя ЦКК Компартии РСФСР, Столяров (это хорошо известно, в особенности членам Президиума ЦКК и членам Политбюро ЦК Компартии РСФСР) день за днем, шаг за шагом делал все, чтобы вносить раздоры и создавать лихорадочно-напряженную атмосферу, публично и кулуарно дискредитировал и Первого секретаря ЦК Компартии РСФСР И. К. Полозкова, и в целом линию Политбюро и ЦК КП РСФСР. Всячески подыгрывал демплатформовцам и прочим фракционерам-ликвидаторам, ведшим дело к разрушению Компартии РСФСР, ее единства, подрыву ее авторитета и проводимого курса. Всемерно брал проштрафившихся своих «демобратьев» под защиту, прикрывал и вдохновлял их, уводил от ответственности. И, в конечном счете, открыто перешел в их лагерь, оказался по другую сторону баррикады в решающий момент, когда на чаше весов находилась судьба КПСС и Компартии РСФСР.

Не случайно в августовские дни 1991 года он оказался в ельцинско-руцковской «обойме», среди самых «верных» защитников (от кого?) «Белого Дома». Не могу позволить себе назвать Дом на Краснопресненской набережной в августе 1991 года «Домом Советов». Как показали те дни и ближайшее время, в нем и вокруг него «окопались» откровенные антисоветчики, патологические ненавистники советского, социалистического строя, яростные сторонники его слома и «капитализации» страны. Они паразитировали на модных демагогических популистских лозунгах «свободы» и «демократии», начиненных до отказа фальшью и ложью. Вместе с вице-президентом Александром Владимировичем Руцким, тогда правой рукой Ельцина, Николай Сергеевич летал в Форос «спасать» (от кого?) союзного президента, чтобы символически возвратить его на «трон», ибо после «форосского сидения» Горбачев уже был «бледной тенью», бесправной (беспринципной он был всегда) марионеткой российского президента, узурпировавшего в стране всю «власть» и распоряжавшегося ею по своему желанию. А точнее, – по сценарию и советам своих зарубежных «хозяев» и доморощенных недругов нашей Советской державы.

В награду за ренегатство и соглашательство, пресмыкательство перед узурпаторами и власть предержащими Николай Сергеевич сполна получил: и звание генерала, и целую серию генеральских должностей. Сразу после августовских событий с поста Председателя ЦКК он пересел в кресло помощника Председателя КГБ В. Бакатина и вкупе с ним сдавал мощнейшую советскую разведку и контрразведку. Вслед за этим Столяров получает пост помощника Министра обороны СНГ Е. Шапошникова по воспитательной работе с личным составом. На всеармейском офицерском собрании, которое могло стать центром консолидации всех советско-патриотических сил, Столярову удается, опираясь на своих «демократических» единомышленников из офицерской аристократии, иезуитски провалить кандидатуры офицеров-патриотов и обеспечить избрание послушного, верноподданнического Совета офицерского собрания.