– Мистера Чайника позови! Он тебе плеснёт водички! – глумливо выкрикнул кто-то из журналистов, остальные встретили реплику дружным гоготом. Треф брезгливо поморщился и схватил ближайший микрофон отточенным движением порнозвезды, хватающей первый попавшийся поблизости член. Пресс-секретарь громко пропел:
– Господин Треф хочет сделать важное заявление!
Зал мгновенно ощетинился штангами микрофонов, словно македонская фаланга копьями. Подержав микрофон в угрожающей близости от своего рта (пресс-секретарь мягким движением загорелой руки отвёл микрофон на безопасное расстояние от лица шефа), Треф неожиданно писклявым голосом промолвил:
– Это… был не я…
Сначала засмеялась журналистка из Азии (сидевшая прямо напротив Трефа на первом ряду), затем смех прокатился по всему залу, и через несколько секунд все присутствующие зашлись в громком хохоте. Всюду, куда достигал взгляд Трефа, его встречали разинутые слюнявые пасти, трясущиеся от смеха. Некоторое время банкир молчал, сжав микрофон с такой силой, что на изящном запястье выступили голубоватые вены, затем он ещё раз проблеял:
– Это был не я…
Реплика прозвучала жалко и вызвала новый взрыв хохота в зале. Треф почувствовал предательское дрожание левой ляжки, затем задрожала правая сторона рта и задергался левый глаз. Издав негромкое подвывание, Треф вскочил со стула и попытался выбежать из зала. Пресс-секретарь широко расставил руки (как защитник в американском футболе) и попытался остановить Трефа. Херр-мэн внезапно надул щёки и обдал волоокого юношу фонтаном густой рвоты. Ошарашенный пресс-секретарь неловко плюхнулся на прокачанную в тренажерном зале попу. Треф выбежал из зала, сопровождаемый восторженным рёвом журналистов. Охранники (отворачивая лица в стороны, чтобы не вдыхать распространяемые шефом рвотные миазмы) подхватили незадачливого банкира под локти и вбросили в длинное тулово служебной машины. Треф положил перепачканные рвотой пальцы на плечо шофёра и, прорычав: «В Кр-р-ремл-ль!» – обессиленно упал на заднее сиденье.
III
Вдоль стен кабинета стояли заполненные книгами шкафы. За огромным столом, заставленным телефонами правительственной связи, неподвижно сидел человек с холёным бледным лицом. Выражение его лица было абсолютно бесстрастным. Человек неторопливо читал книгу, удерживая ее перед собой правой рукой и изредка бросая оценивающий взгляд на пальцы левой руки. Раздался мелодичный сигнал внутренней связи, и напряженный голос секретарши проинформировал хозяина кабинета о том, что к нему пытается прорваться (без предварительной записи!) Треф. Не меняя выражения лица, хозяин кабинета ровным голосом разрешил секретарше впустить внутрь непрошеного гостя. Растрёпанный (словно воробей после драки за кусок хлеба на помойке), со следами засохшей рвоты на пиджаке, с вытаращенными словно у вареного рака глазами, Треф выглядел дико. Он вбежал в кабинет и, ошалело озираясь, закричал фальцетом:
– Слава! Что за дела? Вы меня сливаете? А?
Хозяин кабинета спокойно дочитал страницу, положил закладку в книгу, захлопнул её и только затем обратил внимание на беснующегося гостя.
– Слава! Что происходит?
«Слава» грациозно встал, застегнул верхнюю пуговицу стильного пиджака и, негромко прокашлявшись, произнес ровным голосом:
– Для вас я не «Слава», а Святослав Ярополкович, будьте добры, обойдитесь без амикошонства.
Гостю было тесно в отведенных рамках, и он снова завизжал:
– Всьё-о-о-о! Я – всьё-о-о? Да?
Хозяин отвернулся от истеричного банкира, подошёл к огромному окну и негромко пробормотал:
– Какого хера?
– Что? Что ты сейчас сказал? Как ты меня назвал?