– Эти замки обычно ерундовые, раз плюнуть открыть. Погоди, я сейчас.
Он выбрался из машины и, запахивая поплотнее полы куртки, пошел к дверям подъезда. Наклонился к замку, посветил крошечным фонариком, висевшим на связке ключей, и поковылял обратно.
– Да, открывается элементарно… Надо будет подумать над этим делом, – сказал он, заводя машину. – Хотелось бы мне в этой хате покопаться…
– А мне хотелось бы узнать, жив мужик или нет.
– Впрочем, – развивал Кис свою мысль, – лучше не ввязываться. Темные там делишки… Это так, профессиональное любопытство разыгралось.
– Завтра я сюда приду, – сообщил Реми. – Погляжу на обстановку.
– Что ты тут углядишь? – возразил Кис, делая разворот.
– Видно будет, – упрямился Реми. – Вдруг в окнах мелькнет кто-нибудь…
– Знаешь что? Я попробую по своим каналам навести справки об этом типе… Ксюша тебе не сказала, как его зовут?
– Я не спрашивал. Мне вроде бы незачем было.
– А ты с ней когда увидишься? Ты ведь собираешься с ней еще встретиться, не так ли? – усмехнулся Кис.
– Завтра вечером. А на еженедельнике нет его фамилии?
– В том-то и дело, что нет… Ладно, найду сам… Адрес есть, дело нетрудное. Попробую пронюхать, что это за фрукт такой. Я тебя в гостиницу везу? Или, хочешь, оставайся у меня ночевать, у меня есть свободная койка!
Реми, не желая обременять больного друга лишними хлопотами по извозу, согласился ночевать. Машина, едва не чиркнув боком по кустам, поехала в обратном направлении.
И никто из сидящих в машине не заметил, как стоящий в черноте кустов человек царапал вслепую на бумаге номер Кисовой машины.
Глава 3
Ксюше не спалось. Сердце билось. Ксюша вспоминала прощание у подъезда. Ксюша купалась в розовых мечтах. Ксюша ликовала.
Невероятно, но факт: Сашкин план удался! А ведь казалось бы – Сашка придумала полный бред, и Ксюша до последней минуты не верила в успех ее сумасшедшего замысла… Нет, не зря она доверилась Александре – сестра, как всегда, оказалась опытным и тонким психологом!
…На международный симпозиум частных детективов Ксюша, уже давно перестав сопротивляться, привычно потащилась за старшей сестрой-журналисткой. В день открытия симпозиума Сашка, разумеется, помчалась брать интервью, строчить в блокноте, руководить фотографом, очаровывать, ловить на себе восхищенные взгляды, отвечать язвительными шуточками на комплименты, тихо пихать Ксюшу в бок, чтобы не забывала улыбаться, и смотреть таинственным взглядом в глаза представителей мужественной профессии, пить на банкете шампанское и следить, чтобы Ксюша невзначай не выпила много. Впрочем, для Ксюши «много» было все, что превосходило три глотка алкоголя…
Реми Ксюша заметила сразу – голубые глаза на загорелом лице, умное и слегка насмешливое выражение которого ей понравилось. Понравилось отстраненно, вовсе без всякой задней мысли, не для себя, а вообще – просто такая отметка: понравилось. Ну, пусть даже очень понравилось… и что с того? Когда он заговорил с ней, она почувствовала только знакомое желание сбежать поскорее. И так бы из этого «понравилось» ничего не получилось, если бы не Александра. Если бы она в тот же день вечером не заявилась домой…
…В замке повернулся ключ, дверь распахнулась. «Э-эй! Я надеюсь, кто-нибудь есть дома?» – раздался ласково-требовательный голос.
Разумеется, Александра считает, что, если она уж в кои веки заехала навестить семью, пусть и без предварительного звонка, семья обязана непременно быть на месте, мысленно прокомментировала Ксюша и двинулась в прихожую навстречу старшей сестре.
Дверь шумно закрылась, звякнув валдайским колокольчиком. Простучали каблучки, хлопнул, закрываясь, зонт. Ксюша появилась на пороге прихожей и, обнимая мокрую от дождя сестру, подумала в очередной раз, что Сашка ухитряется свое появление – не только дома, а в любом месте – превратить в праздник и событие. Вот уже мама спешит с кухни, вытирая руки о передник. Мама у них маленькая, плотненькая, у нее розовые щеки и очки на маленьком носу, и ее уже поседевшие волосы вьются, как и во времена Ксюшиного далекого детства, шестимесячной завивкой. Она уже стряхивает мокрую Сашкину куртку из тончайшей темно-коричневой лайки, которую та царственно скинула с плеч, а в это время степенно появляется папа, тоже в очках, тоже седой, еще более седой, чем мама. Он невысок, худощав, на нем спортивные штаны и старый свитер, в руках газета, которую он читал в момент прихода Сашки. Папа с мамой чем-то неуловимо похожи – видимо, сказывается количество вместе прожитых лет, да и общность профессий: они оба преподаватели физики, только мама в школе, а папа в институте – студенческая любовь, вынесенная с физфака МГУ в далекие и жизнерадостные шестидесятые годы. С физфака была вынесена также Сашка, в самом прямом смысле, в мамином животе, с празднования диплома в роддом – молодые супруги немножко просчитались со сроками родов.