А вот многие народы вообще не используют или мало употребляют понятия частной жизни. Например, в узбекском языке достаточно четко обозначено понятие «шахсий хаёт», то есть личная жизнь. Но для этого языка несколько чуждо понятие «хусусий хаёт», то есть частная жизнь. «Хусусий мулк» («частная собственность»), «хусусий корхона» («частное предприятие») – пожалуйста, эти понятия в ходу, но не режущее слух «хусусий хаёт» (частная жизнь).

Означает ли это, что у народов, в языке которых отсутствует или весьма нечетко выражено понятие «частная жизнь», нет и собственно частной жизни? В том понимании, в каком она существует, скажем, у американцев, – нет. Коллективизм как особенность культуры предполагает высокую степень ориентированности поведения индивида на социум и общественного контроля над жизнью индивидов, в то время как индивидуализм как культурная норма, характерная для многих западных стран, позволяет отдельным лицам вести себя более независимо по отношению к обществу. Вместе с тем открытое проявление индивидуализма приводит к возникновению скрытых форм коллективизма, а явный коллективизм порождает неявные формы индивидуализма. Поэтому в коллективистском обществе, в отличие от индивидуалистического, частная жизнь человека становится действительно частной. Такой частной, что многие даже не догадываются о ее существовании.

Мы привыкли выделять в нашей жизни различные области, например, профессиональную, общественную, семейную и личную. Наше бытие будто состоит из разных сфер, иногда тесно взаимосвязанных или даже взаимопроникающих, а порой – слабо или совершенно не связанных между собой. Бывает, человек говорит окружающим: «Не вмешивайтесь в мою личную жизнь!» Порой это срабатывает: люди, уважая частную жизнь других, стараются особо не лезть туда. Но так бывает не всегда. Частная жизнь, особенно публичных фигур, знаменитостей и авторитетных людей, очень притягивает, завораживает. Немало людей наслаждается, читая чужие письма, заглядывая в замочную скважину соседа, рассматривая пикантные фотографии известных лиц, снятые папарацци. В связи с этим частная жизнь нередко оказывается зоной, требующей ограждения и защиты.

В данном случае речь, конечно, идет о защите собственной частной жизни. Люди не хотят, чтобы другие «совали свой нос» в их частную жизнь, но, как уже было сказано, многие не прочь сделать это по отношению к другим. Убежденность в праве на неприкосновенность своей частной жизни уживается в людях с потребностью быть в курсе личной жизни других. Любое вмешательство в чужую частную жизнь, даже продиктованное собственными частными соображениями, – это попытка оказать на нее влияние, а значит, попытка определенного контроля над ней. Целенаправленно действуя друг на друга, частные лица вступают в сферу частной политики.

Среди всего разнообразия индивидуального поведения человека мы можем выделить политическое поведение. Политические отношения – это тип социальных отношений, а политическое поведение является типом социального поведения индивида. Политическое поведение, как уже отмечено, касается отношений власти, влияния и контроля, устанавливающихся между людьми. Поскольку всякое социальное поведение индивида может оказать влияние на других лиц, оно по большому счету всегда является политическим поведением. Можно сказать и по-другому: в любом социальном поведении человека есть политический аспект. Но в более узком плане, в собственном значении этого понятия, под политическим поведением индивида мы подразумеваем такое поведение, которое, будучи осознанным и целенаправленным, обращено на обладание властью (на ее укрепление, расширение, распределение), а тем самым – на влияние и контроль над людьми и ситуацией. Невзначай произнесенное слово может обрадовать или обидеть другого человека. Но поскольку это не осознанное и не целенаправленное поведение, то оно не является политическим в собственном смысле этого слова. А если человек, преследуя свои цели, воздействует на другое лицо заранее обдуманным словом, то мы с полным основанием можем говорить, что он выступает как политик.