Три немецких «тигра» невесть откуда прорвались к железнодорожному полотну и в упор, четко и методично, стали расстреливать вагоны с красными крестами по бокам. Саня с одним из раненых бойцов вынес Таню на носилках на обратную сторону от огня. Но тут раздался взрыв. Очнувшись, увидел, что боец убит, а Таня лежит в носилках. Живая!

– Саша, милый! Иди, спасай раненых, – произнесла она, улыбаясь. – Иди. Со мной все в порядке.

– Хорошо, Таня. Ты… ты только никуда! Слышишь? Я сейчас….

Шум боя (по танкам уже откуда-то стреляли, и им было уже не до эшелона) прервал разговор. Вагоны горели.

– Иди же, Саша. Иди…

Саша побежал к эшелону. Он сделал все, что мог, спасая людей. Потом, обгоревший и усталый, вернулся к ней.

Таня лежала бледная и… улыбалась. Ветерок нежно колыхал ее красивые волосы. Весенний ветерок сорок пятого. Он упал на колени и зажал голову руками. Только сейчас он заметил маленькие пятнышки крови на груди и откинутой в сторону ладони руки. Маленький осколочек, ранку от которого она прикрыла ладонью, прося его идти помочь людям, все-таки зацепил ее сердце…

Ногу же он потерял чуть позже, под Берлином, на Зееловских высотах, когда, недолечившись, сбежал из госпиталя и в одной из рукопашных схваток нарвался на разрыв гранаты.

С тех самых пор Сан Саныч жил один… Проклятая война!

А однажды ночью, он, часто ночевавший в гараже, заживо сгорел. Какие-то пьяные ублюдки, хотевшие за бутылку купить у него боевые награды и получившие отказ, улучшив момент, подожгли гараж сразу со всех сторон. Спасти не успели. А этих… Этих так и не нашли до сих пор. Не те времена.

Светлая ему память!

Володя затянулся дважды подряд. Бросил как-то резко окурок в воду. Тот мелькнул в воздухе светлячком и, упав в воду, зашипел и потух. «Ладно, пробьемся. Нас просто так не согнешь!» – мелькнуло в голове. Потом разогнал мрачные мысли: «Эх! Красота-то какая! Порыбачу завтра по утру, если не пойдем. Разрешит, думаю, капитан?»

Хотел было вернуться к себе в кубрик, повернулся, но не успел сделать и шага…

– Вовка, смотри! Смотри, Вовка! – голос дяди Миши, казалось, разбудил всю акваторию вокруг.

Володя обернулся. Резко, аж китель, его китель, привезенный со службы (подарок моряков), упал на палубу. Глаза и рот раскрылись на всю ширь, когда он увидел, как на большой высоте, далеко, с востока на запад, поперек курса их судна пролетело что-то до сих неведомое и огромное, светясь и оставляя за собой след, медленно оседающий на землю и невероятно красиво искрящийся. Даже гладь водохранилища засветилась каким-то чудо-светом.

Объект скрылся вдали, и вдруг… Все огни вокруг погасли и пропал шум турбин электростанции. Наступила темень. И только там, за плотиной, далеко вниз по реке, земля и вода светились изумрудно-серебристым светом.

Володя посмотрел вверх на вахтенного. Тот стоял на мостике, схватившись за перила, и, казалось, вот-вот вывалится за борт.

– Вот это да! А, Вовка, видел, да? – ошарашенный, произнес дядя Миша.

– Свет что-то везде погас, надо бы в склянку пробить, – сказал Володя. Потом добавил: И команду надо поднять.

– А? Да, да…Ну и дела! А? – не отошел еще от шока дядя Миша и стал бить в рынду, висевшую рядом.

На палубу высыпала команда. В рубке появились капитан, помощник и рулевой.

– Дать свет, – скомандовал капитан Антонов.

– Не включается. Даже дежурное освещение вырубилось, – ответил ему помощник.

– Дать сигнал тревоги! – с этими словами капитан взял бинокль и стал осматривать все вокруг.

– Сигнал не работает, – поступил ответ.

– Связь со шлюзом, быстро! Бить в склянки «по тревоге»!

– Связи нет, – помощник щелкал и щелкал тумблерами и рубильниками.