Я успел очароваться ее улыбкой, рассмотреть ее со всех сторон. Кроме ее внешности я успел увидеть проблески ее личности, которая меня заинтриговала. Ну ёще бы, часто я встречал девушек, которые выглядят ВОТ ТАК да еще и культурологи и читали Бодрийяра? Нет, не часто. Ну вот и всё. Внешность + ум и мой внутренний кот запел свои поганые песни.

Вариант второй. Он включает в себя первый и добавляет психологию. Возможно, я «влюбился» в Марию как раз потому, что мы никогда не будем вместе. То бишь, я опять нашел, или создал, персонификацию своей травмы покидающей меня матери. Ну и всё, поехали домой, как говорится. Мда. Нахуй это всё надо?

Вариант с неврозом, наверно, ближе всего к правде. Но. Если убрать все наслоения и всю ту хуйню, которую мой мозг успел про нее напридумывать и оставить голое то, что есть, я просто хочу ее. Будет она со мной, не будет, получится, не получится, что там у нее в голове, я просто хочу ее выебать и успокоиться.

Всё. Это просто биология. Мальчик хочет девочку. Самец хочет самку. А когда мальчик девочку, хочет, но по каким-то причинам не может, начинаются закономерные страдания. Затем этим страданиям придается словесная форма и пишется нарратив.

Эх, Мария, Мария.

***

Всё свободное время он игралы в игры. Фарширование демонов успокаивало. Фарширование демонов было весело. А ещё веселее было убивать других живых игроков.

Painkiller, Serious Sam, Doom, Devil May Cry, Call of Duty, Battlefield, Resident Evil.

Когда игры надоедали, он читал. Фуко, Бодрийяр, Ницше, Лакан, Джон Н Грэй. Думать и рассуждать о жизни было легче, чем жить. Но и мужики, конечно, интересно писали. Сос мыслом.

Дрочить было грустно. Унизительно. Но он всё равно дрочил.

Ему снилось, что он в деревне. Тёмный зимний вечер. Они шли вместе с Машей. Она была в чёрной куртке и голубой шапке. Без очков. Они смеялись. Им было хорошо. От таких снов не хочется просыпаться. Но вдруг она исчезла. Он остался один. Он переместился в центр замерзшей реки, находившейся в самом центре деревни. Вокруг стало темнее. К нему приближалась тень. Большая тень.

Пете стало страшно. Очередной кошмар. От таких снова хочется поскорее проснуться.

Ты и не спишь.

Петя вздрогнул.

Проснись.

А, ну да, это один из тех кошмаров, которые начинаются с того, что тебе кажется, будто бы ты проснулся.

Но Пете вдруг показалось, что он реально проснулся. Если бы не ужас, сковавший его разум, он был закричал, что есть мочи, но он не чувствовал, будто бы у него есть рот.

Тень стала еще ближе. Петя различил очертания огромного мужика. Ростом около двух метров и накачанного, как Арнольд Шварнегер в молодости, только всё это казалось естественным, а не результатом химиии. И этот мужик был голым. По пояс.

Лицо у него было нечеловеческое. Оно выглядело так, будто бы морду летучей мыши натянули на лицо человека.

Ну же, ну же, просыпайся, просыпайся. Петя запаниковал.

– Ты уже проснулся – сказал мужик-летучая мышь.

– Ты кто такой?

– Дух предков

– Каких предков?

– Любых предков, твоих предков

– Ты не похож на человека

– А я и не человек

– А кто?

– Вампир

– Вампир?

– Вампир

– Какой нахуй вампир?

– Ну а почему нет, постмодернизм же.

Ответ вампира поставил Петю в тупик. Он даже перестал трястись. Ситуация была настолько абсурдная, что он и не знал, что чувствовать. Тем временем, вампир терпеливо ждал, пока Петя придет в себя.

– Я где вообще? – спросил Петя

– А это важно?

– Я же сплю

– Хммм, учитывая, что ваш, под вашим я имею ввиду, человеческий мозг, не может отличить видео на экране от реальности, какая разница, спишь ты или нет? Это всё реально