Поехали мы в больницу, сохранять желанного ребенка.

Можно было и не ездить. Потому что я с большим успехом полежала бы дома – в тишине, покое, с любимой книжечкой.

В больнице же я оказалась в палате на 12 мест. Все, естественно, беременные, все со своими характерами и тараканами. И именно там я услышала столько жутчайших рассказов про роды и кошмары во время них происходящие, что и сейчас некоторые сюжеты вспоминать страшно.

На самом деле все происходило как в пионерлагере. Днем все заняты: процедуры, уколы, капельницы, врачебные осмотры. То есть развлечений через край.

А вечером, на свободе, начиналось… Причем разговоры эти ужасные заводили уже рожавшие женщины. Они получали какое-то злорадное удовольствие, видя испуг на наших наивных лицах.

После каждой ужасной сказки, совсем не похожей на «Спокойной ночи, малыши», я долго заснуть не могла. И так они на меня действовали, что я взмолилась, чтобы муж забрал меня «с сохранения» домой.

Потом один из таких разговоров я описала в романе «Блудная дочь».

Вот этот фрагмент из романа. Тут страшно не будет, не беспокойтесь, если что.

– В общем, один любовник был у нее американец белобрысый. Как моль такой. И кожа розовая, а когда загорит, так и вообще красная, но он довольно редко появлялся, только по бизнесовым нуждам когда. А второй – армянин, тот все время. Черный. Шнобель крючком, грудь мохнатая, как у шимпанзе. А муж – наш, Ваня, морда колом, громадный, бычара. И вот она залетает и не знает от кого. Все как раз трое были при Леле. Ей тридцать девять, ну, по виду не скажешь, а что есть, то есть. Три аборта сделала в восемнадцать, подряд, по дури, а потом и не беременела. И врачи сказали: все – спи спокойно, дорогой товарищ. Она и спала с горя со всеми.

Конец ознакомительного фрагмента.