- Ты несёшь какой-то бред, - скрепя зубами, возражаю я. - Марат не такой. Что между вами произошло? Почему ты на него наговариваешь и так реагируешь на наше общение? 

- Потому что тебя тянет на одних мудаков, Дарин. Включай уже мозги! 

- Знаешь, что?! - часто дышу я, прожигая его свирепым взглядом. 

- Знаю, - тяжело выдыхает он и, обхватив ладонями мои скулы, рычит у самых губ: - Будем мириться. 

А затем он впивается в мои губы своими! По телу прокатывается волна какого-то ошеломляющего чувства. Словно я ухнула вниз с обрыва. Ноги подкашиваются, дыхание останавливается. Губы Дениса напирают, нагло раздвигают мои, чтобы скользнуть языком в рот, пальцы крепко сжимают мой затылок. Не пошевелиться. А нужно ли?.. 

Блин, конечно нужно! 

Думаю об этом и с удивлением понимаю, что мои лопатки и задница вжаты в стену, и колено Дениса упирается в неё же у меня между ног, лишая меня возможности двигаться. А нужно ли?.. 

Нужно! 

Но он так жадно и яростно меня целует... Внутри всё трепещет. Словно там кто-то взрывает петарды, осколки которых остро-сладкой болью режут нервы.  

Господи, но зачем мы вновь рискуем?! Это же плохо кончится. Мы не должны... 

Грудь грызут сомнения, рассудок буквально плавится от упрямого натиска. Я задыхаюсь от него. Не хочу сопротивляться. Или этого не хочет моё тело? Оно ведь помнит, как это было в прошлый раз. Помню и я... 

Боже! Это что-то невозможное. Неправильное. И безумно желанное... 

И я сдаюсь... 

10. 9. Денис

Я буквально вгрызаюсь в мартышкин рот, глотаю её дыхание, сжимаю пальцами одной руки ягодицы, а другой - затылок. Нутро скручивает от желания. Крышу сносит от отдачи. Я уже не помню, по какой причине на неё злился. Что в её поведении меня так взбесило.  

Всё становится тленом, когда она так неистово откликается на мой голод. На меня. А значит это лишь одно - она хочет меня не меньше, чем хочу её я. И это воспламеняет меня сильней. Заставляет прижиматься к ней ещё тесней, с риском раздавить обманчиво-хрупкое тело. 

Отрываюсь от губ и начинаю жадно пробовать на вкус кожу её шеи. Такая тёплая, нежная и сладкая. С некоторых пор это моё любимое блюдо, и я до хруста костей рад, что, наконец, до него дорвался. Ловлю губами мочку уха, шумно втягиваю в рот, а ладонью с нажимом скольжу по бархатистой коже вверх. К груди. Чтобы губами поймать рваный стон, когда пальцы сначала сдавливают упругую мягкость, а затем сжимают затвердевший сосок. Играю то с ним, то с грудью, заглушая ртом её стоны. Желание снедает, жрёт меня изнутри, но я растягиваю его. Словно хочу насытится ласками впрок. Запомнить каждый изгиб её тела, его реакцию на то или иное моё прикосновение, вобрать в себя, как можно больше её дыхания. 

Но, когда она выгибает спину, ногтями царапает мою кожу в попытке притянуть ближе, подаётся тазом навстречу, моё терпение лопается. 

Дёргаю вниз своё трико и боксеры и подхватываю Мартышку под ягодицы, следом вынуждая обнять мои бёдра ногами. Она задыхается, когда я сам охреневаю, прижавшись членом к горячей влажности её нижнего белья, а в следующую секунду Дарина обхватывает руками мою шею и ищет мои губы, чтобы проникнуть в мой рот языком.  

Блять, какая же она потрясающая. 

Отодвигаю пальцами полоску белья и, наконец, врываюсь в неё. 

- Диня... - выдыхает она, откидывая голову назад. 

Да, моя хорошая. Врезаюсь в неё короткими, мощными толчками, буквально выбывая из неё воздух с рваными стонами. Хочется ещё глубже, ещё резче и быстрей. Хочется... 

Блять. Под кожу, в мысли. Или растворить её в себе. Сжать в объятьях и никогда не отпускать.