– Господи! – прослезилась Пони.

– Хоть стой, хоть падай! – сказал Медвежонок.

– Поистине всё, на чём держится мир, это любовь! – сказал Львёнок и объявил состязание закрытым.

– А кто победил? – закричали зрители.

Слон и Черепашка так и стояли, не разжимая объятий. Львёнок улыбнулся и вынес вердикт:

– А это совершенно не важно.

Однажды утром Львёнок пришел на арбузное поле и просидел там до вечера.

– Можешь идти, мы сегодня уже не созреем! – сказали ему арбузы, едва солнце закатилось за горизонт.

– Эх! – сказал Львёнок, но не встал.

– Рыжий, мы тебя отпускаем! – сказали арбузы и зевнули.

Но Львёнок вовсе не ждал, когда поспеют арбузы. Ему просто было тут хорошо. «Моё место», – называл он арбузное поле.

– Спокойной ночи, полосатые! – сказал Львёнок арбузам.

Но они уже сладко спали и не ответили.

– Значит, завтра поспеют, раз сегодня так сладко спят, – подумал Львёнок.

Он вытянулся на траве и посмотрел на Луну, похожую на белого котёнка, на черном покрывале свернувшегося клубком.

– Ты чего не идёшь домой? – спросила Луна.

– Ждал, когда ты появишься и проводишь, – улыбнулся ей Львёнок.

– Ладно, пойдем, – проворчала Луна.

И она пошли вместе. Львёнок шагал по траве, а Луна шла по небу по Дорожке к дому Львёнка и сверху подсвечивала путь, чтобы Львёнок не споткнулся, не упал, не расшиб лоб и не испачкал гриву.

– Спасибо, – сказал Львёнок, дойдя до дома.

– Если что, завтра дождь, – предупредила Луна.

Львёнок расстроился.

– Арбузы не любят сырость, – сказал он.

И вдруг разоткровенничался.

– Знаешь, в детстве мама не пускала меня на арбузное поле. Она говорила, что мне там нечего делать, – рассказал Львёнок.

– А что ты там делаешь? – спросила Луна.

– Ничего, – сказал Львёнок.

– Иногда нужно ничего делать, – согласилась Луна.

– Вот, – сказал Львёнок. – Поэтому я просто сижу на поле и смотрю то на небо, то на арбузы.

– И что ты чувствуешь? – спросила Луна.

– Земное притяжение, – сказал Львёнок.

– А что это? – спросила Луна.

– Ну, это когда ты нужен, но от тебя ничего не требуют, – объяснил Львёнок.

– Так вот почему тянет на эту планету! – сказала Луна и выпустила Лунного Зайца побегать по Земле.

Однажды на занятии Бобёр подошёл к Бурундуку.

– Делай следующую позу! – сказал Бобёр.

Бурундук вздрогнул, ведь следующей была самая страшная асана.

– Капотасана! – произнёс её имя вслух Бобёр.

На этом слове в школе повисла мертвая тишина, стих даже звук вентиляции. На Бурундука посмотрели двадцать пар глаз, в которых отражалось плохое предчувствие (и только в глазах у Панды отражалось сгущённое молоко).

– Перекрестись! – сказал ему Зяблик.

– Переоденься во всё чистое! – посоветовала Белка.

– Беги! – шептал Ёжик.

– Поздно! – сказал им Бурундук.

– Ну, тогда с Богом! – сказал Зяблик.

– Аминь! – сказала Белка.

– Не переживай, кремируем! – пообещал Ёжик.

Бурундук сложил ладони перед грудью, хорошенько вдохнул и… когда поднялся обратно, выдохнул.

Что было там, внизу, Бурундук не помнил. Там он не чувствовал ничего – ни боли, ни наслаждения, ни желания жить, ни желания умереть. Там была полная пустота.

– Неплохо, – похвалил Бобёр. – В смысле неплохо, что живой.

Вернувшись домой, Бурундук записал в дневнике:

«Капотасана, день первый. Не существует ни ада, ни рая. Интересно, что там?»

Однажды утром Гусеница сидела в кофейне на пересечении маковой поляны с рисовым полем и размышляла о своей несчастной судьбе.

– Привет, – сказал ей Бурундук.

– Привет, – сказала Гусеница.

– Не помешаю? – спросил Бурундук.

– Пока не знаю, – сказала Гусеница.

Бурундук устроился рядом и заказал себе кремовый латте с дымкой скалистых гор.