Спустя время молодёжь снова возвращалась к работе. Девушки продолжали прясть, а парни вырезали из дерева ложки, плели лапти, ремонтировали девчатам ткацкий инструмент. Опять звучали былички и сказки, собравшиеся загадывали друг другу загадки. По окончанию работы начинались особые игры, связанные с выбором пары. Например, в «Бахаря» («бахарь» – говорун, краснобай). Хозяин дома, где проходили вечёрки, спрашивал у собравшихся молодых людей: «Не пора ли бахаря женить?» Те отвечали: «Пора». Хозяин подзывал одну из замужних женщин и говорил: «Идём! Ты будешь мамкой, а я – батькой. Будем женить своих ребят, пора! А то Покрова прошли, а они ещё не женаты». Затем названная «мамка» указывала «батьке», к какому парню какую девушку подвести. «Батька» по очереди брал девушек за руку, подводил к назначенному «мамкой» парню и спрашивал: «Хороша ли она для тебя будет?» Если девушка парню нравилась, он отвечал: «Хороша». В противном случае говорил: «Не хочу я такую. И гроша не дам на бахаря». Тогда «батьке» приходилось подводить к переборчивому молодцу оставшихся «свободных» девчат, пока тот не делал свой выбор.

Парни приходили на вечёрки не с пустыми руками. Они приносили с собой сладости, водку или пиво, приводили музыку-скрипача, которому все вместе платили за игру. После игр, подобных «Бахарю», в образовавшихся парах каждый парень угощал свою избранницу. Если игры не проводились, то стол накрывался общий для всех. Угощение заканчивалось танцами. Вдоволь натанцевавшись, девчата выгоняли юношей из избы и оставались в ней ночевать. Спустя время молодые люди снова являлись в дом и ложились с теми, с которыми «любились». Если девушки расходились по домам, то ночью впускали парней к себе. Родители обоих прекрасно об этом знали и не чинили препятствий.

Период вечёрок заканчивался перед Великим Постом богатым пиршеством. Обязательным блюдом на нём была «разгонная каша». В готовую кашу замужняя женщина тайком закладывала разные мелкие предметы: монеты, кольца, угольки, соломинки, колоски с зёрнами. Кому каша доставалась «пустая», тому судьба пророчила год оставаться девкой или холостяком. Попавшие в ложку с кашей предметы сообщали о свадьбе в течение года и семейном благополучии/неблагополучии. Монеты – жизнь в богатстве. Полный колосок – крепкое хозяйство, сытость и довольство. Кольцо – высокий общественный статус. Солома – бедность. Уголёк – «чёрная» судьба. Впрочем, на Полесье уголёк означал для девушки мужа-кузнеца или брюнета, для парня – жену-брюнетку.

«На ночки» ходили не только во время вечёрок, но и летом, когда несколько парней и девушек спали вместе в сенных сараях. Этот старинный обычай служил средством сближения молодёжи одного селения, поскольку белорусские девушки очень неохотно соглашались выходить замуж «на чужую сторону», пусть она и отстояла от родной деревни или местечка на 3—5 вёрст. «Подночёвки» ни в коей мере не нарушали целомудрия, особенно учитывая свадебный обряд «посад». На «посад», покрытую вывернутым кожухом хлебную дежу, дозволялось сесть только целомудренным жениху и невесте. Сексуальное воздержание до брака строго требовалось от обоих брачующихся. При его нарушения не только жених, но и невеста могли отказаться от дальнейших свадебных церемоний. О соблюдении нравственности говорят следующие факты, описанные этнографами. Священники, как православные, так и католические, устраивали настоящую экзекуцию для молодых матерей, родивших вне брака, когда те приходили в храм воцерквляться на сороковой день после родов. Они водружали «согрешившей» на голову венок из гороховой соломы, приказывали прихожанам трижды обвести её вокруг церкви, затем привязывали к росшему в церковном дворе дереву и три часа держали привязанной. Страх перед подобными наказаниями ещё в большей степени заставлял молодых белорусок «блюсти себя».