Рабочий изредка рассматривал гуляющих в парке и в его чёрных глазах мелькало с трудом скрываемое раздражение. На вид ему было под пятьдесят, темнокожий, сросшиеся брови и угрюмое лицо, что выдавало уроженца Средней Азии.

Подцепив помятую банку щипцами, отправил в мусорный бак следующим за ним.

– Так что собираешься делать? – двое подростков в разноцветных одеждах развалились на скамейке возле фонтана, спасительная влага сбивала излишки тепла.

Тот, кому адресован вопрос, сдвинув бондану, неуверенно почесал лоб – Пока не буду рыпаться, тестирование довольно сложная штука чел. У меня довольно низкий результат, комиссия говорит, с такими данными дальше учиться не имеет смысла, во всяком случае, государство платить за меня не будет.

– Сволочи, – лениво и равнодушно бросил собеседник, следя за темнокожим рабочим, выковыривавшим из густых колючих ветвей кустарника разодранный бумажный лист. – Хреново, когда у тебя перспектив нет.

– Ага, – кивнул первый, – типа, могу учиться дальше, но за свой счёт. Родители отказались платить, давай типа сам. А чего сам? Учиться сложно, а бабла нет.

– Чё предложили? – теперь внимание переключилось на девушек в ультрокоротких платьях. Подружки, взявшись за руки, весело щебеча, прошли мимо них, одарив приятным ароматом духов.

– Работу, – вздохнул первый, словно отправляли на каторгу.

– Неудача, – констатировал собеседник.

– Да, – сокрушённо покачал головой первый, – я узнавал, чтобы получать минимальные выплаты, надо минимум отработать пять лет, прикинь?

– Звери, – вынес вердикт собеседник, рабочий отошёл от кустов и направился к обочине дороги, заприметив скомканный мусорный пакет. – А что за работа?

– Самая простая, муниципальная, типа помощник в больницах, уборка территории, социальная помощь, – перечислил паренёк в бондане.

Собеседник брезгливо поморщился – Мерзость, за старичьем горшки таскать или дерьмо с улиц убирать.

– Ага. Или предложили курсы и тогда можно попасть на стройку или производственный кластер. Правда помимо курсов ещё и учиться придёться.

– Везде засада. На стройках в основном мигры пашут, да и здоровье оставлять такая себе идея.

Услышав о миграх, парень в бондане скривил лицо – Задолбали они, лезут из всех щелей.

– Это точно.

Рабочий повернулся к верному помощнику, закрепляя инвентарь. Рядом с ним мягко притормозила патрульная машина. Рабочий напрягся, испугано глядя на служителей правопорядка.

Открылось окно и показалась рука, указательный палец требовательно подозвал к себе.

– Покажи бляху, – раздался суровый голос.

Рабочий отвернул горловину футболки, демонстрируя ошейник с жетоном. Патрульный направил камеру смартфона, пару секунд ожидая ответа.

– Всё в порядке, – произнёс тому, кто за рулём. – Поехали, – машина плавно тронулась с места, встраиваясь в бурный поток, оставляя рабочего на обочине дороги.

***

Владимир потирал кожу между большим и указательным пальцем левой ладони. Старый идентификационный чип вытащили, вместо него поставили новый. Само действие заняло не более секунды и никакой боли, кроме легкого дискомфорта, не испытывал. Бумажные документы давно ушли в прошлое, подтверждение личности шло по идентификационному чипу. Кто ты, кем работаешь, откуда родом или местный ли. Для мигрантов чипы заменили на жетоны, они обязаны носить их на уровне груди, хотя старательно скрывали их, считая собачьими ошейниками.

Чиновник расположился за широким столом, рядом аккуратные стопки бумаги.

Вся информация храниться в электронном виде, досье, резюме, секретные файлы. Но мозг Владимира консервативен, он любил воспринимать информацию через бумажный носитель и поэтому всегда распечатывал её для чтения. Хотя подобные действия сурово наказывались, считается, что так даётся возможность утечки данных. Будто бы хакеры не регулярно взламывали всевозможные базы.