– Стоп, – последнее слово удивило чиновника. – Страшно? Разве оно может знать, что такое страх?

– Нет конечно, – нетерпеливо отозвался карлик, – просто озвучивает состояние подопытного.

– То есть не знает что такое страх, но знает, что оно обозначает? – пытался понять Владимир.

– По всей видимости, – отмахнулся от собеседника учёный. – Выходит, мне удалось полностью скопировать сознание испытуемого, во всех малейших деталях. Чудно.

– Чем это чудно?

– Открывает новые горизонты в понимании создания искусственного разума, – Павлов в возбуждении приглаживал бороду.

– Вы сейчас не о том думаете, – попытался урезонить чиновник учёного. – Эта штука может заменить Вышнякова?

– Кого?

Владимир вздохнул, насколько же оторван от реальности учёный муж – Испытуемого.

– Прямо сейчас не могу дать ответа на вопрос, – Павлов метнулся к мониторам, выдающим умопомрачительные фантасмагорические картинки. – Его сознание лишь начинает пробуждаться.

– Что значит пробуждаться? Насколько понимаю, речь изначально шла о копировании, то есть оно уже должно быть цельным.

Павлов категорично замотал головой – В который раз напоминаю, не всё так просто, до конца не удаётся понять, что именно в человеке определяет сознание, его действия, поступки, приобретённые в процессе жизни знания, что именно делает его личностью.

– Нам не нужна личность, нам нужен исполнитель, – напомнил Владимир учёному, – ради этого я тут. Если что-то идёт не по плану, у меня имеются полномочия закрыть проект «Аврора» и всё это, – чиновник медленно обвёл рукой лабораторию, множество роботов снующих по научному центру, – пойдёт под нож. Надеюсь, вы понимаете значение данного выражения?

Услышав угрозу, Павлов замер, и напомнил Владимиру ребенка, который совершено не понимает, за что его могут наказать.

– Когда оно будет готово к использованию? – требовательно спросил Владимир.

– Моё имя Павел, – произнёс робот, его голос заметно окреп, стал походить на человеческую речь, хотя металлические нотки отдавали характерным звоном.

– Нет, – повернулся к нему чиновник, – ты машина.

– Я машина? – казалось, робот удивился. – Я машина, – негромко проговорил, разглядывая свои руки.

Отблеск металла, видны приводы, позволяющие сгибаться пальцам и в локтях.

– Профессор Павлов, в моём первом докладе я укажу на недостатки вашей идеи.

– Какие недостатки? – недоуменно переспросил тот. – Проект только-только начал осуществляться.

– А недостатки уже есть, – сухим бюрократическим тоном оповестил чиновник. – Напоминаю, нам нужен исполнитель, к моему следующему визиту добейтесь желаемого. Ева, проводи меня.

– Разумеется, – ворота распахнулись, выпуская мужчину, – я дам вам провожатого.

К ногам Владимира юрко подкатил робот на колёсиках.

– Следуйте за ним.

Когда ворота за чиновником закрылись, профессор устало выдохнул. Ему опротивела сама мысль сотрудничества с правительственной структурой, но другого выхода для реализации своих идей не видел. Слишком дорого, и ни одна частная компания не в состоянии потянуть.

– Я машина? – переспросил робот у человека.

– Пока да, – вместо него ответила Ева.

Однотипные высотки уходили неровными рядами к линии горизонта, типичный спальный район большого города. Самый настоящий человеческий муравейник, где каждый клочок свободного места должен быть освоен. Стеснённые среди бетона, кирпича, стекла и асфальта жители подстраивались под новые условия пребывания. С одной стороны жить проще, нет надобности куда-то идти, всё необходимое принесут курьеры, с другой, нет цели чего-либо добиваться, так как прожив в такой обстановке несколько лет, человек, понимая невозможность вырваться отсюда, терял импульс к жизни. Его жизнь, точнее существование, всегда проходила по одному и тому же замкнутому циклу, отчего предыдущий день походил на сегодняшний, и его разум поначалу терялся, потом попросту деградировал.